— Вестник, погоди! — отряхнувшись от глубоких раздумий, вскричал внезапно историк. — Ты случайно не знаешь, вам, олимпийцам, в этой Немее регулярно жертвы приносят?
— Да сатир его знает, — пожал плечами Гермес. — Нужно у Зевса спросить… Ладно, отойдите подальше, полетел я…
И, слегка подпалив траву, огненогий посланник богов исчез в направлении Олимпа.
— Чего это ты его расспрашивал? — удивился Геракл. — При чем тут эти жертвоприношения?
— Кажется, я всё понял! — торжественно объявил Софоклюс. — Я только что разгадал тайну немейского хомяка!
— Ну-ка, ну-ка…
— Не всё сразу. Видишь вон тот симпатичный лесок с речушкой?
— Ага, туда ушел лева.
— Вот именно. Сейчас мы тоже туда пойдем и кое-что поищем.
— А точнее?
— Точнее? Ну, некое несоответствие пейзажу. Слишком зеленую траву либо одинаковые деревья.
— Да это запросто, — обрадовался сын Зевса, — я уже отсюда вижу, вон у холма трава какого-то ядовитого цвета.
— Скорее туда! — возбужденно вскричал историк.
Добежав до холма, Софоклюс внимательно осмотрел землю и, наклонившись, ловко поддел замаскированное в высокой траве медное кольцо.
— Геракл, помоги…
Геракл помог, открыв в земле прямоугольный проход. Из темной дыры пахнуло копченьями. Софоклюс осторожно ступил на деревянную лестницу, затем зажег лучину и медленно спустился вниз.
— О! — восхищенно донеслось из подземного тайника.
— Что там? — крикнул сын Зевса.
— Прыгай сюда…
Геракл спрыгнул и восторженно прицокнул языком.
Огромный подземный склад всевозможной снеди просто поражал воображение. И чего тут только не было: пифосы с вином, всевозможные соленья, сушеное мясо с ягодами, заморские специи, зерно в специальных мешках, копченая птица, сушеная рыба… всего и не перечислишь.
— Поселиться здесь, что ли? — мечтательно произнес сын Зевса.
— Гляди! — Софоклюс указал на лежавшие в углу снятые с дедаловой мельницы лопасти.
— Ага! — кивнул Геракл, плотоядно шевеля античным носом. — Итак, с чего начнем? Я предлагаю вон с той аппетитной баранины.
— Здесь нельзя ничего есть, — покачал головой Софоклюс.
— Но почему? Оно ведь еще не испортилось!
— Это пища богов!
— Как так?
— Всё это утаили от олимпийцев местные жители. Вместо того чтобы приносить богам жертвы, они вероломно, скорее всего по ночам, сносили всё сюда в свой тайный склад.
— А как же зловещий хомяк?
— Никакого немейского хомяка никогда не существовало, — рассмеялся историк. — Я сразу это понял, как только про жуткую напасть услышал. Всё это выдумка, причем не очень оригинальная. Мол, всё сожрало чудовище, и богам спрашивать не с кого.
— Да-а-а-а… дела, — ошарашено протянул Геракл. — Честно говоря, я бы ни за что не догадался, так бы и искал в горах этого сатирового хомяка.
— Скажи спасибо, что у тебя есть такой наблюдательный хронист, — снова рассмеялся Софоклюс.
Когда греки выбрались наружу, там их уже поджидал вестник богов Гермес.
— Ну, ребята, — с восхищением произнес он, — спасибо вам! А Зевс всё гадает, почему эти немейцы жертвы перестали приносить, совсем, что ли, обнищали или, может, год у них неурожайный выпал?
Из висевшего рядом с Гермесом небольшого облачка появилась смазливая физиономия Эрота.
— Ну ладно, кончай там трепаться! — склочно выкрикнул бог плотской любви. — Я включаю конвейер. Гермес, грузи жратву!
— Помочь? — с готовностью предложил Геракл.
— Да нет, — махнул рукой божественный вестник, — как-нибудь и сами справимся…
— Ах, стервецы, — плевался на светлом Олимпе разгневанный Громовержец. — Жулики, ворье. Ну я вам покажу, я вам такую бурю устрою, надолго запомните! Подумать только, обворовывать МЕНЯ, ЗЕВСА!
Бедные-бедные немейцы.
Глава шестая
ПОДВИГ ВТОРОЙ: ЛЕРНЕЙСКАЯ ГИДРА
На обратном пути в Тиринф, трясясь в золотой боевой колеснице, Софоклюс торопливо творил строки великого эпоса.
— Твои враги, Геракл, станут кусать себя за уши…
— Это хорошо! — согласился сын Зевса. — Но позволь полюбопытствовать, с какой стати?
— Коварный план Эврисфея с треском провалился, — принялся пояснять Софоклюс. — Ему не удалось тебя опозорить. Представляю, как он гаденько хихикал, думая, что ты, Геракл, потный и злой бегаешь сейчас по Немейским горам в поисках проклятого хомяка.
— Несуществующего хомяка! — поправил историка герой.
— Ну да, ну да. Но всё произошло не так, как того хотелось бы Эврисфею. На Олимпе все довольны. Зевс наверняка пир закатит. Полагаю, твоему временному повелителю уже сообщили о нашем триумфе.
— Это наверняка, — улыбнулся Геракл.
— Вот и хорошо. Значит, дело за малым — запечатлеть всю эту историю, так сказать, для простого народа, а также для далеких потомков и прочих…
— Просто отличная идея! — согласился великий герой, свистом подгоняя мчавшихся во весь дух лошадей.
— Естественно, — продолжал Софоклюс, — ни о каком немейском хомяке и речи быть не может. Надо придумать какое-нибудь действительно страшное чудовище.
— Двухголовый великан пойдет? — с ходу предложил сын Зевса.
— М… м… м… не годится, уже было.
— Ну тогда скунс-убийца!
— Нет, тоже не подходит, тем более что скунсы в Греции не водятся, а обитают в далекой Эфиопии.
— Медведь-шатун…
— Банально…
— Огнедышащий змей…
— Э… нет, братец, это вообще не из нашего национального эпоса, это из сказаний народов, что проживают за краем земли.
— Тогда пусть это будет лева!
— Лева?
— Ну да, тот самый, что так навязчиво хотел с нами познакомиться.
— А что, это идея! — воспрянул духом Софоклюс. — И звучит очень даже неплохо — «немейский лев». Только я его сделаю гигантским и весьма кровожадным.
— Валяй, — благодушно разрешил сын Зевса.
— А ну-ка, придержи лошадок, я эпос набросаю…
Геракл послушно приструнил лошадей, и Софоклюс, пожевав конец деревянной палочки, изящно вывел:
Подвиги Геракла: подвиг первый — немейский лев.
— Заголовок ничего, — похвалил сын Зевса. — У меня бы вышли сплошные каракули.
Историк кивнул и чуть ниже почерком помельче начал:
Немейский лев, порожденный очередной пьяной связью Тифона с Ехидной, был просто невероятной величины. Проживал он в горах около славного города Немей, ежедневно опустошая многолюдные окрестности, которые очень скоро стали малолюдными. Жители Немей были, как назло, все упитанные и жизнерадостные, так что голодная смерть распоясавшемуся чудовищу в ближайшие десять лет явно не грозила.
Но тут, к несчастью для хищника, прознал о творящихся в Греции кровавых безобразиях некий Эврисфей, который и послал в Немею великого, могучего героя Аттики Геракла Олимпийского…
— Лихо чешешь! — подивился расторопности Софоклюса сын Зевса. — Значит, вот она какая, твоя история. Всё красиво и правдоподобно.
— И главное, — быстро добавил ученый, — никогда ни хрена не проверишь!
Прибыв в Тиринф, Геракл снова застал там верного посланца трусливого Эврисфея. Присев на камень у перекрестка, Копрей мирно дремал, по всей видимости, устав ждать, когда приедет сын Зевса.
— Эй, приятель, как там поживает наш общий знакомый? — прокричал Геракл, резко останавливая колесницу.
— Что-что? — испуганно переспросил Копрей, мгновенно проснувшись.
— Как там Эврисфей, спрашиваю? — Посланец сокрушенно покачал головой.
— Что, по-прежнему хандрит? — удивился Софоклюс.
— Беднягу опять свалил острый приступ диареи, — скорбным голосом ответил Копрей.
— Так-так, — усмехнулся сын Зевса, — не иначе приступ с ним случился после того, как он вспомнил о моей недавней угрозе. Вот он со страху и обделался!
— Да-да, я передал Эврисфею твои слова.
— Ладно, сатир с ним, с Эврисфеем, что там за второе задание, я хотел бы поскорее о нем узнать.