Совсем отощали в стаде героя несчастные овечки, ибо паслись они на одном и том же месте, обожрав вокруг всё, что можно было еще обожрать. Ко всему животные препротивнейше блеяли, а некоторые, озверев от голода, так и вовсе несколько раз пытались покусать ленивого пастуха.
Забравшись на дерево, Геракл кое-как отбился от рычащих копытных, а затем погнал жалкие остатки стада на новый выгон.
По дороге герой наткнулся на издохшего в лесу льва. Бедняга, судя по предсмертным судорогам, подавился чахоточной овцой из стада Геракла. Во всяком случае, из его раззявленной в предсмертном оскале пасти по-прежнему торчали худые каракулевые копыта.
Видно было, что лев издох совсем недавно.
— Эх, лева, лева, ты меня огорчаешь! — сокрушенно покачал головой сын Зевса и ловко выхватил из-за спины медный разделочный тесак.
И действительно, не пропадать же такой отличной мохнатой львиной шкуре.
— Скажу всем, что я выследил его и убил голыми руками, — хрипло проговорил герой, снимая шкуру с покойной зверушки.
Шкура вышла что надо, здоровая, как раз с самого Геракла.
— А ну-ка, посмотрим-посмотрим. — Сын Зевса задумчиво погладил рыжий мех. — Стильная, однако, выйдет одежка!
Иголка и бычьи жилы всегда были у сына Зевса под рукой. Пара часов — и герой изготовил из шкуры усопшего льва великолепный плащ. Встряхнул, проверил швы и накинул шкуру на свои могучие плечи. Плащ сидел как влитой. Передние лапы льва Геракл завязал у себя на груди, а задние на поясе. Часть черепа с головы льва послужила ему шлемом. Сын Зевса оставил зубы, уши и усы хищника, таким образом получалось, что герой как бы выглядывает из пасти зевнувшего царя зверей.
— Если не выйдет из меня великого героя, — торжественно провозгласил Геракл, — стану портным…
Ну хоть один талант нашелся, и то слава Зевсу.
Громовержец на Олимпе резко оживился и послал в леса Киферона Гермеса с божественными дарами любимому сынуле.
— А, это ты, огненогая шестерка! — так приветствовал божественного вестника сын владыки Олимпа, раздумывая, отрезать волочащийся сзади львиный хвост с кисточкой или оставить всё как есть.
— Хамство тебя явно не красит, — невозмутимо парировал приземлившийся рядом Гермес. — Ко всему еще, приятель, от тебя слегка попахивает.
— Это лева смердит! — пояснил Геракл, похлопывая себя по жуткому шлему. — Старый попался, но сильный. Я его лишь с третьего шелобана завалил, и то еле-еле.
— Ага, как же, рассказывай. Можешь заливать кому угодно, но только не мне.
— Что, не веришь?
— Хорош трепаться, я тут тебе подарки принес.
— Подарки — это хорошо! — просиял герой. — Давай, показывай скорее.
— Вот тебе отличный меч олимпийской ковки, изготовленный лично Гефестом!
Гермес протянул алчно посапывающему сыну Зевса великолепный, слегка светящийся клинок.
— Вот тебе лук и стрелы от Аполлона, а вот золотые доспехи от Афины… Ну что, вроде ничего не забыл.
Все эти чудесные подарки вестник богов вынимал прямо из сгустившегося воздуха и торжественно передавал Гераклу.
— Ну теперь я отлично экипирован! — воскликнул герой, надевая под львиную шкуру золотые доспехи. — А как это ты из воздуха всё вытаскиваешь?
— А там телепортационный конвейер, — пояснил Гермес. — Эрот вот подает, а я принимаю.
— Что, прямо с Олимпа?
— Ну а откуда еще, не из Тартара же, в конце-то концов.
Из небольшого парившего над землей облачка высунулась недовольная физиономия Эрота.
— Ну что, вроде как всё? — морщась, осведомился бог плотской любви. — У меня уже поясница болит, я тут вам не нанимался железяки на себе таскать.
— Всё-всё, свободен! — Гермес грубо задвинул голову юноши обратно в облачко, и оно тут же исчезло.
— Зевс еще говорил, чтобы я тебе новый сотиус-мобилис подарил, —добавил божественный вестник, — но, думаю, тебе еще рано, презентую его чуть попозже.
— А что это такое? — заинтересованно спросил Геракл.
— Это особое устройство для общения с другими богами, да у тебя оно уже было, только старой модели. Ну, когда ты с аргонавтами плавал. Такая маленькая попискивающая коробочка. Ты ее, помнится, зачем-то в море утопил.
— Да ладно, — махнул рукой герой, — как-нибудь обойдусь.
— Знаешь, ты слишком самоуверен. — Гермес покачал головой. — Не нужно было тебе говорить, что ты сын Зевса.
— А оно, по-моему, и так видно, — буркнул Геракл и попрыгал на месте, звеня золотыми доспехами. — Ну, как тебе я?
Вестник богов скептически поскреб подбородок. В шкуре издохшего льва и в золотых, сияющих на солнце железках герой был похож на полного и законченного придурка.
Гермес, не любивший врать, так ему и сказал:
— Извини, брат, но в этой шкуре ты напоминаешь мне идиота, который в один прекрасный день возомнил себя человеком-бурундуком.
Геракл налился краской и, выхватив дарственный меч, с боевым кличем погнался за бросившимся наутек Гермесом. Свои реактивные сандалии вестник богов опрометчиво снял, перекинув через плечо, и теперь, приглушенно ругаясь, скачками несся вниз по склону живописного холма.
— Убью-ю-ю-ю… — ревел разъяренный Геракл, бешено вращая над головой смертоносным подарком.
— Однако какой мой сынуля ранимый! — довольно оглаживая бороду, произнес улыбающийся Зевс.
— Характер у него явно в Геру, — опрометчиво ляпнул сидевший рядом Эрот.
— Что?! — Зевс недовольно покосился на юношу.
— Да так, ничего… — грустно вздохнул бог плотской любви, — оговорился слегка…
— Что бы еще такое сделать? — задумчиво вопрошал Геракл, расположившись на кочке у небольшого болотца и вяло отмахиваясь львиной лапой от докучливой мошкары.
— Ну я же уже извинился, — в сотый раз прокричал сидевший по пояс в зеленой жиже Гермес. — Геракл, верни сандалии!
Сын Зевса посмотрел на лежащие рядом с кочкой реактивные причиндалы вестника богов.
— Никто не смеет безнаказанно оскорблять сына владыки Олимпа, — спокойно заявил герой, ковыряя мечом рыхлый комок грязи.
— Зевс, ты слышишь? Помоги! — гневно потрясая кулаками, выкрикнул в небо Гермес.
Через пару минут за пазухой вестника бодро затренькал сотиус-мобилис. Гермес нервно дернулся.
— Да?
— Что, сидишь? — с неуместным злорадным весельем поинтересовался Тучегонитель.
— А ты, можно подумать, сам не видишь! — огрызнулся Гермес. — Этот засра…
Геракл стремительно вскочил на ноги и прицелился тяжелой реактивной сандалией прямо в голову Гермеса.
Гермес судорожно сглотнул.
— Твой великий сын, — быстро поправился он, — отобрал у меня мое средство передвижения. Прикажи ему, пусть немедленно вернет!
— Никто не может приказывать великому сыну Зевса! — утробно проревел с кочки Геракл.
— Это твой отец! — Гермес затряс над головой светящуюся коробочку.
— А, ну тогда… — Герой немного стушевался.
— Гермес, я сейчас всё устрою, — Громовержец с трудом удерживался от смеха. — Передай моему сыну, что я поручаю ему отправиться к минийскому царю Эргину, которому Фивы по совершенно непонятной мне причине платят большую дань. Пусть сынуля разберется с этим царем по всем олимпийским понятиям!
Гермес дословно передал слова Зевса Гераклу.
— Э… нет, — ощетинился герой. — Если это далеко, то я в жизни туда не пойду. У меня вон ноги болят, да и в пояснице подозрительно стреляет.
— Да это тебя просто комар укусил! — не удержался от восклицания Гермес.
— Может быть, и комар, — легко согласился Геракл. — А вот что, если он бешеный?