- Олаф, а где этот парень? - косясь то на товарища, то на дерево, спросил Хэймлет.
- А! - махнул рукой Торкланд.- Испарился.
- Что за шутки между товарищами! Что за тайны! - возмутился принц.
- И никакие это не шутки и не секреты! - обиделся Олаф.- Я правду говорю взял и испарился! Вот так превратился в пар и поднялся к небесам! Локи это был, понимаешь?! Локи из Асгарда! Эх, Хэймлет, дружище, знал бы ты, в какую историю я вляпался, не скалил бы сейчас зубы. Ну да ладно,- закончил примирительно викинг.
Хэймлет прокрутил в памяти всю встречу с незнакомцем и подумал, что в парне действительно было слишком много странного. Поэтому он решил больше ни о чем не расспрашивать Олафа, чтобы ненароком не влезть в дела богов. Живому человеку встреча с асами никогда не сулила ничего хорошего.
- Ладно, пошли.- Хэймлет соскочил с холма и быстро побежал к ближайшему дому. Олаф двинулся за ним.
Дом был довольно крепкий, по всему видать, хозяин здесь был состоятельный и нерасточительный, добро свое берег и приумножал как подобает. Усадьба была полна различной живности. Из хлева раздавалось довольное свиное похрюкивание, а глупые жирные куры сновали по двору, то и дело Попадая под ноги, загораживая дорогу. Олаф властной походкой шел через двор, пиная нахалок сапогом. Птицы были закормленные и неповоротливые, и викингу не составляло труда поддеть их под ребра ногой. Те, пронзительно кудахча, отскакивали в сторону. Олаф, с довольным видом потрясая зазубренным топором, поднялся на резное крыльцо и пяткой высадил дверь. Внутри никого не было.
Олаф внимательно окинул взглядом обстановку.
- Эй, Хэймлет, ты не видел здесь погреба?
- Поищи в клети, а я обшарю усадьбу,- раздалось из-за спины.
Несмотря на явный достаток, обитатели дома не отличались аккуратностью. Переступив порог, Олаф очутился во тьме сеней и тут же налетел на какой-то предмет. Вещь, неосмотрительно очутившаяся на пути великого воина, была массивной, но ей все же не удалось сдержать наступательный порыв ярла, и она, столкнувшись с викингом, сотрясая грохотом избу, рухнула на пол и покатилась по гулким доскам, попутно нарушая покой представителей остальной хозяйственной утвари, размещенной по соседству.
- Ну, треллы гардарикские, цвергские свиньи, бросили свое корыто прямо под ноги, уроды! - кричал Олаф в порыве праведного гнева, разминая рукой ушибленную ногу.
Он в ярости выхватил дареный топор и рубанул тьму перед собой. По-видимому, этим действием Олафу удалось совершить очередное разрушение, и гром его ругани был перекрыт шумом обвала сыплющейся и разбивающейся глиняной посуды, наверно, он срубил полку с утварью.
- Олаф, ты цел?!
Прибежавший на шум и крик Хэймлет распахнул дверь в сени и застал своего товарища с топором в руке, направляющим свой удар куда-то во тьму помещения.
- Дерьмо,- сплюнул Олаф в пустоту и ударом вынес дверь, ведущую в жилое помещение.
Хэймлет, не удовлетворившись ответом напарника, подпер дверь какой-то мотыгой, найденной за углом у входа, чтоб не оказаться в полной темноте, прошел в глубь сеней и на всякий случай попинал ногой груду черепков, оставшуюся от богатого набора всевозможной кухонной и хозяйственной посуды после того, как здесь побывал Олаф Торкланд.
Не обнаружив ничего достойного внимания, датчанин пожал плечами и вышел.
Хэймлет вновь вернулся к своему занятию, так неожиданно прерванному конфузом товарища.
Обходя усадьбу, он монотонно, с неутомимой дотошностью опытного мародера проверял сарай за сараем, заглядывал под каждый навес, ворошил солому. К величайшему огорчению, на каждом шагу ему встречалась или провонявшая навозом хозяйская скотина, или скученные горы дерьма, усердно выработанного неугомонными животными.
Хэймлету уже изрядно поднадоело это занятие, он давно раскаялся в том, что предоставил Олафу рыться в хозяйских сундуках, а сам занялся неблагодарным делом - осмотром двора.
"Какой я все-таки выдержанный человек,- подбадривал себя Хэймлет,- этот верзила уже давно бы пришел в ярость и начал разносить двор и уж точно перерезал бы всю живность, а то и просто устроил изготовление жаркого на углях. Поджег бы хлев со свинарником".
Так, похваливая себя насколько хватало воображения и с силой стиснув ноздри двумя пальцами, Хэймлет мужественно обходил очередную навозную кучу. Он, может быть, и бросил бы это занятие, но соблазн найти винный погребок был слишком велик. Уж очень хотелось выпить.
Хэймлет завернул за последний не обшаренный сарай этой бесконечно большой усадьбы, уже и не надеясь на удачу, как вдруг прямо перед ним вырос до боли знакомый долгожданный бугорок правильной округлой формы.
"Ну конечно же это все асы развлекались со мной, мог бы и сразу догадаться, стоило перевернуть все местное дерьмо, чтобы найти погреб самым последним. Ну, выродок Локи, точно, его работа. Начни я поиски с другой стороны двора, мне не пришлось бы и одним глазом увидеть этого вонючего царства треллов. И Олаф тоже хорош! Устроил драку с хозяйской утварью, заставил меня отвлечься. Если бы не он, я точно начал бы поиски с другой стороны",- досадовал Хэймлет на напрасно проделанную работу. Однако предвкушение доброй попойки быстро повернуло его мысли в другое русло.
Хэймлет ясно представил себе бочонок ароматного эля или на крайний случай кислятины, которую неумело готовят хольмгардцы. Дыхание викинга участилось, пульс заметно прибавил оборотов, он птицей перепорхнул на другую сторону, от волнения чуть не свалившись в очередную навозную кучу, и молодецки соскочил по земляным ступенькам прямо к заветной дверце.
Конечно, Хэймлет здорово уступал своему товарищу в силе и свирепости, но, окрыленный успехом, он даже не вспомнил об этом, когда его скромный кулак врезался в потемневшие доски тяжелой дубовой двери. Раздался гулкий удар, гвозди не выдержали и вывалились из дерева вместе с засовом, дверь распахнулась.
Хэймлет пришел в себя, рука слегка заныла.
"Интересно, с каких это пор я начал впадать в берсеркство? Можно было просто отодвинуть засов,- размышлял датчанин, разглядывая разрушенный запор и потирая ушибленную руку.- Ладно, поныли - и хватит".- Хэймлет решительно пресек свои размышления. Инстинкт, впитанный с молоком матери, потребовал прервать столь губительные для воина философствования.
Он как можно ниже пригнул голову, шагнул в полумрак помещения и конечно же ударился головой о балку, поддерживающую потолок.
- Свиньи, все свиньи, скоты поганые, ну скажи, Один, за что? - досадно прохрипел конунг, одновременно с этим одной рукой схватившись за голову, а другой нанеся увесистую затрещину обидевшей древесине так, что аж захрустела рука.- Ну и так всю жизнь! - негодовал Хэймлет, не зная уже, за какое больное место хвататься. Его зад нащупал в темноте устойчивую опору и совершил посадку.- Сожгу, все сожгу,- повторял он уже более умиротворенным голосом, озираясь по сторонам привыкающими к темноте глазами.
Уже первый беглый осмотр внушал большие надежды. Вдоль стен погребок был сплошь заставлен кадушками разных размеров и форм. Хэймлет не сомневался, что при всем возможном трезвом образе жизни хозяев дома при столь внушительном количестве емкостей хоть одна, но должна быть наполнена ароматным хмельным питьем.
С закуской тоже все было в порядке: дразня вездесущих крыс, с потолка гроздьями свисали колбасы, увесистые шматы сала, сушеное мясо, все, что пожелает душа викинга и его желудок после нескольких дней сурового воздержания от пищи.
Конунг больше не медлил. Низко пригнув голову, он расторопно двинулся вдоль стены, вскрывая бочонки и на ощупь исследуя их содержимое. Хэймлет чуть не подавился, с отвращением выплюнув в темноту льняное масло, которое оказалось в первой кадке. К следующей он уже подошел не столь уверенно, и, как оказалось, напрасно. Во второй бочке находился отменный душистый хмельной мед, единственный полезный напиток, который умели готовить хольмгардцы.