- Уууййаа! - разнесся по окрестностям боевой клич великого воина.
Уже спустилась ночь, когда Торкланд перевел дух. Похоже, еще не все были убиты, но непроглядная мгла препятствовала продолжению сечи. Вдалеке слышались удаляющиеся голоса и цокот копыт. Кто-то спешно уносил ноги.
-Хэймлет! -позвал Олаф в темноту.
- Да здесь я,- раздалось совсем с другой стороны,- и Кака Яма со мной. Я даже мешок с водкой отыскал. Так что иди сюда.
Олаф на ощупь пошел к товарищам. К тому времени Хэймлет уже надергал толстой сухой травы и высек искру. Маленький костерок указал Торкланду путь. Огонь не грел и почти не освещал. Но создавал уютную атмосферу. Олаф растянулся на примятой траве. Торкланд любил отдохнуть после тяжелой работы.
Утро было ясным. Друзья перекусили на скорую руку. Поймав своих лошадей, они двинулись в путь уже втроем. Трупы за ночь куда-то исчезли, причем вместе с одеждой и оружием, и только помятая трава да коричневые пятна засохшей крови напоминали о вчерашней битве.
К полудню въехали в лес. Олафу он сразу не понравился. Низкорослые деревья густо переплетали между собой уродливые ветки. Мечом негде размахнуться. Да и ехать стало тяжело. Посовещавшись, путники решили объехать лес стороной и, повернув лошадей, двинулись вдоль опушки.
Викингов съедало любопытство о происхождении их нового товарища. Но его птичий язык был им совершенно непонятен, хотя сам Кака Яма, слушая бесконечную болтовню северян, стал понимать некоторые слова и уже отвечал кивками на кое-какие несложные вопросы.
- Еще один день путешествия - и этот гномий родич начнет болтать по-датски, словно Локи на застолье,- заметил Олаф.
- Да, способный малый,- поддержал его Хэймлет. Наконец лес стал выше, подлесок совсем исчез, и всадники повернули в чащу. Местность начала заметно подниматься. Они все время ехали в гору. Кони, подаренные Волхом, казалось, вообще никогда не уставали, и, не очень-то привыкшие к седлу, морские волки решили сделать привал, не дожидаясь темноты.
- Чтобы его йотуны сожрали вместе с его Мировым Яйцом,- возмущался Олаф, примащивая свой отбитый за день поездки зад на запревшую кучу валежника.
- Да, с непривычки взвоешь,- последовал примеру товарища Хэймлет.
- Нисяво, сакэ няда, будит холесе,- вдруг раздалось сбоку.
Викинги ошарашенно повернули головы в сторону Кака Ямы. Тот, сидя на коленях, улыбался во все свое пухлое лицо и, неустанно кивая головой, повторял:
- Сакэ холесе, сакэ пить - боль убегать.
- Вот это способности! - присвистнул Хэймлет.- И дня не прошло, а он уже по-нашему разговаривает.
- Подумаешь,- отозвался Олаф,- невелика трудность датский учить, я его еще ребенком выучил. Вот попробовал бы он франкский выучить или, например, миклагардский - тогда да!
Хэймлет поручил друзьям заниматься костром, благо в лесу - не в поле, а сам, взяв самострел, отправился в лес подыскать свежего мясца.
Как оказалось, прокормиться здесь не составляло больших проблем, и трех жирнющих зайцев конунг подстрелил еще до захода солнца. Хотя со свининой, добыть которую он так надеялся, Хэймлет не встретился.
Зайцев освежевали и зажарили. Под водочку они были очень даже ничего. Викинги развлекались тем, что обучали Кака Яму датскому языку. Они называли слово, жестами объясняя его значение, и катались по земле от хохота, когда тот повторял.
- Борода,- говорил Олаф, дергая себя за рыжую во-лосину.
- Балдя, - отвечал вечно улыбающийся Кака Яма. Друзья заливались хохотом. Но добродушный чужеземец, похоже, ничуть не обижался и весело смеялся за компанию.
- Заяц.- Палец Торкланд а упирался в освежеванную тушу.
- Зяясь,- повторял новый товарищ. И опять по лесу раздавался раскатистый хохот. Водка обладала одним удивительно полезным свойством. Маленькая стеклянная бутылка вышибала мозги похлеще, чем пара бочонков вина, не говоря уже об эле. Поэтому друзья могли позволить себе каждый вечер крепко упиваться, и при этом их запасы истощались крайне медленно.
- Вот в этом Волх нам услужил, пошли ему Один здоровья,- поминал словенского бога Олаф, разливая перцовку по питейным рогам,- ну, а в остальном - дерьмо он, конечно.
Вдруг среди ясного, звездного неба ударил гром, и лес осветила вспышка молнии. Это случилось так неожиданно, что Торкланд выронил из рук бутылку. Та покатилась в костер, разливая по пути драгоценную жидкость. Но Олаф не мог допустить такого расточительства. Он смело сунул руку в огонь и спас склянку.
Кака Яма как ревнивый ценитель мужественных поступков поклонился великому ярлу в знак уважения. Торкланд был польщен. Но Хэймлет, малорослый датчанишка, даже не заметил поступка друга. Он сидел, отвернувшись в другую сторону, и к чему-то прислушивался.
Олаф уже серьезно почесывал кулаки, собираясь обидеться на товарища. Но тут Хэймлет повернулся и произнес:
- Кладу в заклад свою правую руку в пасть Фенриру, что это был не гром. И сверкала не молния.
Олаф открыл было рот, чтобы возразить молодому ярлу или хотя бы со злости нагрубить. Но его перебил новый раскат. И это действительно был не гром. Теперь во все-заглушающем звуке ясно слышался вой. Это кричал раненый зверь невероятных размеров. Небо снова озарилось светом. Так продолжалось добрую половину ночи, и друзья, вжавшись в землю, готовые ко всему, просидели до зари. Лишь на рассвете, когда все угомонилось, а вокруг защебетали беззаботные пташки, людей сморил сон. Впервые за долгое время викинги засыпали кристально трезвыми.
Вставали люди невыспавшимися и разбитыми, проспав почти до полудня.
- Смотри, датчанин,- толкал Хэймлета Олаф,- наш чистюля уже умудрился раздобыть воды и умыться. Он, конечно, хороший воин, но так холить свою внешность у нас даже девке на выданье не позволяют.
Кака Яма, как всегда улыбаясь, шел в одной нижней тунике. Мокрый с головы до ног, словно младенец при рождении, и, по всей видимости, очень довольный.
- Он еще и расчесался,- добавил Хэймлет, стряхивая со своей лохматой шевелюры листья, нацеплявшиеся за ночь.
Чужеземец тем временем подошел к северянам и, кивнув головой, расстелил маленький шерстяной коврик и уселся на колени.
- Ну что, допьем вчерашнюю? - достал бутылку Олаф. Хэймлет с готовностью протер свой рог от насыпавшейся за ночь земли и протянул ярлу.
- Сакэ утлем не холесе,- проговорил Кака Яма и отрицательно покачал головой.
- А он и вправду, как девка, себя ведет,- пожал плечами Олаф и плеснул Хэймлету по самый край.
Доев застывшее мясо, путники оседлали коней. Благо хитроумный Кака Яма с вечера привязал их к дереву, и те не разбежались, испугавшись ночного крика. Наконец люди двинулись в путь.
Вскоре лес поредел, а потом и вообще кончился. Искатели приключений очутились на горном лугу. В туманной дымке уже отчетливо была видна вершина горы, на которую они поднимались.
Лошади, почувствовав свежесть ветра, пошли быстрее, и солнце не успело пройти зенит, когда они выехали на перевал. Картина, открывшаяся им, потрясла бывалых воинов. Олаф и не мечтал совершить такие разрушения, которые простирались перед взором друзей.
Весь противоположный склон горы до самого подножия и подъем следующего были черны. Там, видимо, тоже когда-то рос лес. Но какой-то адский огонь уничтожил все. Мало этого, неведомая сила, не удовлетворившись сожжением, вырвала с корнями обугленные стволы и разбросала вокруг, присыпав все это пожарище еще и обломками скал.
Хэймлет аж присвистнул. Где-то в глубине души зашевелилось сомнение: может быть, объехать это гиблое место? Но другой голос, более сильный, подсказывал, что надо ехать вперед.
Путники начали спуск. Склон на этой стороне был более крут, и коней приходилось придерживать. Да умные животные и сами особо не рвались вниз. Пыль пепелища поднималась из-под копыт и мешала дышать. Пришлось разорвать белье и сделать маски. Пепел лез в лицо и засыпал глаза. К подножию друзья доехали чумазые, как дикие свиньи.