— Ты специально все это делаешь? — спрашивает, не повышая голоса и не выдавая никаких ярких интонаций.
Но, тем не менее, меня накрывает волной дрожи.
— Что именно?
— Перед ЗАГСом мы решили, что уладим все формальности быстро. Зачем эти пляски с бубном? Ты же понимаешь, какой ажиотаж это событие вызовет в прессе. Журналюг заявится больше, чем гостей.
— И пусть! Мы сделаем открытый вдох, чтобы все и явились. Весь мир! Хочу, чтобы наша свадьба стала главным событием года! А может, даже века!
— Намеренно меня доводишь?
— Нет, Тихомиров. Я просто пришла в себя…
— Пришла в себя? — не давая закончить, хватается за эту фразу. — Что же с тобой было до этого момента?
— Я была необъективна. Ты вскружил мне голову вчера, признаюсь…
— Принцесса, — выдыхает Миша как-то тяжело. Его голос горячей, увесистой волной ложится мне на плечи. Вновь я вся покрываюсь мурашками. — Будь покорной.
Отчего-то это требование звучит удивительно интимно. Меня неудержимо бросает в жар. Да так, что нервные волокна будто током простреливает.
— Не буду, — отражаю незамедлительно. Плевать, что задушенным тоном свое волнение выдаю. — Ты же знаешь, что не буду… Я за тобой везде пойду, если буду чувствовать, что ты тоже…
— Полина, — уже сквозь зубы. Со стороны бесконечно спокойного Непобедимого — нечто невообразимое. — Ты уже обещала.
— Обещала. Не отказываюсь. Но сейчас мне важно получить что-то от тебя… Я же тебе не дурочка какая-то. У меня, между прочим, порода! И… Ты же говорил, что тебе нравятся мои искренность и откровенность, — напоминаю спешно, пока хватает смелости и сил. — Ты хочешь семью. Я хочу свадьбу. Настоящую, Тихомиров! Сказочную! Шикарную! Я заслуживаю. Миша… — голос срывается. Но я пытаюсь выдерживать его взгляд. — Я уступаю тебе. Ты — мне.
Он долго молчит. Подавляет меня визуально. Едва дышу, но не отворачиваюсь.
— Только пока ты Аравина, — звучит, как предупреждение.
И я отчетливо понимаю: Саульский был прав. Наш союз легким не будет.
7
Полина
— Боксеры все отбитые, — изрекает Мира деловито и фыркает.
— Сказала дочь и сестра чемпионов, — лениво отзываюсь я.
Стрельнув взглядами в сторону ринга, на котором в этот момент спаррингуется Миша, не сговариваясь, перекатываемся с животов на спины. Скользим по мату, пока не оказываемся плечом к плечу. Все движения неосознанные, отработанные годами и синхронные. Замираем, когда волосы — ее светлые и мои темные — смешиваются.
— Говорю, как есть, — тем же тоном продолжает подруга. Сплетая под грудью пальцы, умудряется ими жестикулировать. — Вот я бы ни за что не связала свою жизнь с кем-то из этой системы.
— Но ты же сама любишь бокс, — возмущаюсь, не повышая голоса.
— Бокс. Но не боксеров, — акцентирует Мира.
— Как можно их не любить? Не восхищаться? Это же… Такая сила! Такая мощь! Такая энергия! — тем же шепотом выдаю все нужные интонации, чтобы отразить свой восторг.
Мечтательно вздыхаю. Перед глазами, конечно же, только Тихомиров стоит. Сдерживаюсь, чтобы не приподняться и в ту же секунду не найти его взглядом.
— Это все, конечно, круто, — соглашается Мира. Заполняя паузу, какой-то четкий снисходительный звук издает. — Но они же… — взмах рукой по воздуху. — Запаянные.
— Мой папа — нет.
На первых секундах протеста именно он всплывает в мыслях.
— Это сейчас. Ты просто не знала его молодым, — выдает Мира тоном признанного эксперта. — Вот взять хотя бы моего… Из-за чертового бокса он четыре года даже не знал о существовании Миши! — шепчет выразительно, слегка повернув ко мне лицо. — Ты же читала «Птичку для чемпиона»? — вопрос риторический, потому как подруга знает, что читала. Но я все равно машинально киваю. — Бабуля уверяет, что все, как есть, описала. Без прикрас. Там все правда.
Это я тоже знаю. Но… Там обстоятельства!
— Ну, Медведь же ее любил! — болею, как за любимых персонажей, а не как за реальных людей. — Просто… Так сложились обстоятельства! А твоя мама… Она слишком робкая. Если бы она позвонила, написала, сообщила о сыне… Хоть что-то сделала! Все было бы иначе!
— Да при чем здесь сын? Он в принципе не должен был ее бросать! А ведь бросил! Ради этого долбаного бокса.
Не первый раз поднимаем эту тему. Не первый раз спорим. Как умеем только мы с Мирой — шепотом, но с яркими интонациями.
— Это ей не надо было его отпускать! Он прощался, а она что? Стояла и удачи желала! Вот я бы… — на эмоциях дыхания не хватает. — Я не такая! Я своего добьюсь! Еще до свадьбы! Вот увидишь, Мирочка.