3
Полина
Не успеваю добраться до спорткомплекса, звонит папа. Благодарю таксиста и, выпорхнув из салона, спешно принимаю видеозвонок.
— Привет-привет!
— Ты где?
Сходу попадаю под разбирающий город солнцепек. Но мне такая температура только в кайф. Расправляя плечи, вытягиваю руку и улыбаюсь в камеру. Параллельно пытаюсь, не сбавляя темпа, миновать толпу.
— Скучаете там без меня? Так быстро?
— Почему не сказала, что на тренировку идешь? — хмуро выдает чересчур опекающий меня папочка. — Поехал бы с тобой. Давно не спарринговались.
Я смеюсь, но предупреждаю вполне серьезно:
— Пап, я выключу геолокацию, если ты будешь меня без повода отслеживать.
— Что значит «без повода»? А не надо мне повода. Без геолокации я тебя, принцесса, из дома не выпущу. Это первое правило, помнишь?
— Конечно, помню.
До этого дня понимала причины, в свое время доходчиво объяснили. Однако сегодня, в эту минуту, впервые внутри меня рождается некий протест. От этих чувств даже как-то стыдно становится.
— Забрать тебя?
— Не надо, пап. Я… Я еще с Мишей встречусь. Он меня подвезет.
В ожидании реакции заставляю себя удерживать безмятежную улыбку. Папа же… Его лицо становится таким же напряженным, как случилось за завтраком при обсуждении Мишиного подарка.
— Уже договорились?
— Угу.
— Когда успели?
— Ну, успели, пап, — отвожу взгляд, потому как чувствую себя крайне неловко. — Все, я уже проходную прошла. Сейчас в раздевалку войду. Не будем смущать девчонок, папа Волк.
— Давай, принцесса, — прощается неохотно. Напоследок привычно наказывает: — Если вдруг что, сразу звони.
— Правило номер два. Помню, папочка. Люблю. Па-па.
— Люблю.
Завершив вызов, выдыхаю с облегчением.
«Сорри, папа. Сорри, мама. Принцесса выросла».
Минуя раздевалки, иду прямо в зал, потому что тренироваться я сегодня не собираюсь. Перед тем, как войти, подтягиваю сползающий с груди топ. Надо ж было додуматься именно сегодня выгулять новую вещь. Не самое удачное решение, конечно. Оказывается, без бретелей эта ткань нон-стоп устремляется вниз.
«Блин, как же бесит…»
Но стоит мне шагнуть в зал и очутиться в мире Михаила «Непобедимого» Тихомирова — в атмосфере несокрушимой силы, абсолютного контроля и захватывающей власти — обо всем на свете забываю.
Тихомиров находится на ринге. Вспотевший до лоска и напряженный до предела — под руководством дяди Тимура, которого я замечаю фоном, отрабатывает какую-то связку. Я буквально ощущаю энергию, что в нем сейчас кипит. Дыхание спирает, и по коже озноб бежит, но я улыбаюсь, едва Миша поворачивается в мою сторону.
Очень быстро и, я бы сказала, профессионально, как в процессе поединка, он за секунду оценивает меня. С головы до ног ведет взглядом и с той же внушительной оперативностью фокусируется на глазах. И мне вдруг кажется, что я вся из какого-то хлипкого желе состою, без костей и мышечной ткани. Такое волнение сотрясает, что даже притормаживаю и не сразу решаюсь дальше шагнуть. Опасаюсь, что ноги и правда не выдержат. Мне хуже, чем после шампанского на Мирином восемнадцатилетии.
«Что ж… Если упаду, тогда Миша понесет меня на руках…»
Шагаю.
— Аве, Непобедимый! — звеню на весь зал. Хорошо, что улыбаться и быть громкой — моя натура. Выезжаю на инстинктах. — Я раньше пришла, потому что позже меня бы просто не выпустили. Дома ажиотаж! Пришлось бежать до того, как папа опомнится. Он и опомнился! Уже звонил, представляешь! Ой, прости, я сходу заболталась. Ты работай, окей? Я подожду, сколько нужно, — тараторю просто без продыху. Тихомирову следует знать, что ждать готова я только его. В остальном терпением бог обделил. — Ой, — восклицаю повторно. Ужасно неловко, что только к концу своей трескотни вспоминаю: в зале мы не одни. — Доброе утро, дядя Тимур!
Мой будущий свекор.
«Боже…»
Мало жара моим щекам. Больше жара богине жара! Ведь я ни с того ни с сего думаю о том, что совсем скоро мне придется раздеться перед Мишей догола. Вот теперь я точно готова лишиться сознания.
— Здравствуй, принцесса, — улыбается дядя Тимур.
Мне еще хуже становится.
И Миша молчит. Смотрит так пронзительно, будто мысли мои способен прочитать.
«Не дай Бог!»
— Я присяду там, — неопределенно махнув рукой, торопливым шагом направляюсь в угол с гимнастическими снарядами.
В зале, очевидно, недавно проводили уборку, и маты, на которых мы обычно с Мирой валяемся, сложены стопкой у стены. Слишком высокой стопкой. Я, несмотря на свою отличную спортивную подготовку, не рискую на эту гору сейчас взбираться. Просто потому что тело все еще сковывает дискомфорт, и я как будто себе не доверяю.