— Тогда откуда у меня видения, что ты убиваешь меня?
— Что ты ел сегодня с утра?
Нику не хотелось на это отвечать. Совсем.
— Я видел, что случится. Ты медленно лишал меня жизни.
Калеб закатил глаза.
— Ну, точно. Это всего лишь порождение твоего впечатлительного, развитого Голливудом воображения. Уверяю тебя. Я так людей не убиваю. Занимает слишком много времени. Я не пытаю. Я предпочитаю быстро убить и заняться чем-нибудь более приятным.
Как не странно, он верил. Калеб не отличался спокойствием.
— Уверен?
— Приятель, посмотри на меня. Ты думаешь, я бы разрешил демонам молотить себя прошлой ночью, чтобы ты убежал, если бы собирался убить тебя? Да? У меня итак в жизни боли хватает. Так что мне больше не надо. Достань голову из задницы и подумай тремя извилинами своего мозга.
Ник провел руками по волосам и, наконец, успокоился. Вчера Калебу досталось. Он был прав. Нику не зачем было сомневаться в его верности.
— Прости. Я уже и не знаю о чем думать. Внутри меня все так странно.
— Это называется переходный период.
— Помимо него, — сказал Ник раздраженно. — Если честно, я скучаю по тем временам, когда это было единственной проблемой. Я сейчас совсем запутался.
Потому что все вокруг него оказались не теми, кем он думал.
— Все нормально. Я не виню тебя за недоверие. Буду честен. Я не собираюсь пока тебя придавать, потому что если придам тебя, мне придется столкнуться с тем демоном. Так что ты в безопасности, пока я не найду способ освободиться из рабства.
Да, и этим об их дружбе все сказано.
— Уважаю твою честность.
— Ты должен, так как это для меня редкость, — Калеб зевнул. — Рад, что ты все еще дышишь.
— Рад, что дышу, — особенно учитывая, что он провел час, до того как пришел Калеб, развлекая Смерть. Не многие люди могут этим похвастаться.
Калеб похлопал его по плечу.
— Не забудь о повязке.
— Ты уходишь?
— А что мне тут делать. Для тебя угрозы нет, а я все еще чувствую усталость и собираюсь отдохнуть. Я уже не так молод.
— Сколько тебе?
Калеб засмеялся.
— Так много нулей, что устанешь считать. Достаточно стар, чтобы знать, что не стоит делать. Достаточно молод, чтобы делать это все равно, — он подмигнул ему. — Увидимся позже.
И он буквально растворился напротив него.
«Мне нужно этому научиться», — а каково это делать все, что захочешь? Иметь деньги и силу, о которых он мечтал? Он не мог себе представить ничего лучше.
Закрыв глаза, он попытался представить себя взрослым. Но только он не видел его. В голове он видел Амброуза. И тот выглядел несчастным.
Странно. Амброуз стоял перед гигантским украшенным узорами камином, в котором горело пламя. Языки освещали пару нечеловеческих зеленых глаз. Опершись на каменную каминную полку, он смотрел на огонь и казался грустным и потерянным, с разбитым сердцем.
«Не становись мной, Ник».
Но он слышал не голос Амброуза. Этот был более глубоким и зловещим, от него по спине пробежал холодок.
«Я схожу с ума»,— наверное. Другого объяснения не было.
Он моргнул, когда услышал крик Марка. Он выбросил все из головы и пошел помочь им.
Прошли часы, прежде чем они расставили все по местам и восстановили гипсокартоновые стены. Сразу после трех Ник оставил их и пошел по направлению к Кафе Ду Монде. Никода обещала встретиться с ним в три, после школы. Не смотря на то, что школа была закрыта, он надеялся, что она появится, и в этом случае, он не хотел, чтобы она считала, что он продинамил ее.
Он быстро добрался до крытого павильона, шумного от туристов и нескольких местных. Бывшее знаменитым и традиционным местом Нового Орлеана с середины девятнадцатого века, Кафе Ду Монд обязаны были увидеть все. Бывшее любимым местом Ника, оно работало двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, кроме Рождества и ураганов. Цены в меню были приемлемыми (ладно, дешевыми, вот поэтому он и мог иногда позволить себе сюда прийти), и само оно было очень ограниченным: вода, молоко, апельсиновый сок, газировка и кофе с цикорием. Но самой главной причиной для посещения были присыпанные сахарной пудрой бенье. Французские пончики, без дырки посредине. Хотя и выглядели они странно, но на вкус были лучшим, что он, когда — либо пробовал. Забудьте о печенье. Бенье — вот это сила.
Пока он стоял на углу улиц Энн и Декатур, ожидая, когда смениться свет на светофоре, чтобы пересечь улицу, он увидел, что напротив кафе играли трое музыкантов.
— Эй, Ник, — его позвал тромбонист, когда он пересек улицу и приблизился к входу.