По пандусу зашагали вниз инфороботы — металлические крабы с вертушками антенн, вращающимися то влево, то вправо. По размерам они значительно превосходили эмиттеры поля — энергоботы; у них было приплюснутое туловище и изогнутые растопыренные металлические ноги. Увязая в песке и словно с отвращением вытаскивая глубоко проваливающиеся конечности, членистоногие разошлись в стороны и заняли места в промежутках цепи энергоботов. По мере того как развёртывалась операция защиты, на центральном пульте рубки выпрыгивали из матового фона контрольные огоньки, а диски импульсных счётчиков наливались зеленоватым светом. Будто десяток больших кошачьих глаз неподвижно смотрел теперь на людей. Стрелки приборов повсюду стояли на нуле, свидетельствуя, что никто не пытается проникнуть сквозь незримую преграду силового поля. Только указатель распределения мощности продвигался всё выше, минуя красные чёрточки гигаваттов.
— Спущусь я теперь вниз, съем что-нибудь. А вы, Роган, пожалуйста, проводите стереотип, — внезапно усталым голосом проговорил Горпах, отрываясь от экрана.
— Дистанционно?
— Если хотите, можете послать кого-нибудь… или сами пойдите.
С этими словами астрогатор раздвинул двери и вышел. Роган ещё мгновение видел его профиль в тускло освещённой кабине лифта, беззвучно уплывающей вниз. Он поглядел на щит счётчиков поля. Нуль. «Собственно говоря, следовало начать с фотограмметрии, — подумал он. — Кружить над планетой, пока не наберётся полный комплекс снимков. Может, таким образом что-нибудь обнаружилось бы. Потому что визуальные наблюдения с орбиты мало чего стоят; материки — не то что океан, и наблюдатели — не матросы на марсе. Другое дело, что комплекс снимков удалось бы получить лишь примерно через месяц».
Лифт вернулся. Роган вошёл в кабину, спустился на шестой ярус. На большой платформе у барокамеры толпилась масса людей, которым, собственно, нечего было тут делать, тем более что четыре сигнала, возвещающие время главного приёма пищи, повторялись уже с четверть часа. Перед Роганом расступились.
— Иордан и Бланк, пойдёте со мной на стереотип.
— Скафандры надевать в полном комплекте?
— Нет. Только кислородки. И один робот. Лучше из арктанов,[3] чтобы он у нас не увяз в этом чёртовом песке. А вы все чего здесь стоите? Аппетит потеряли?
— Хотелось бы сойти, господин навигатор, на сушу.
— Хоть на пару минут…
Поднялся гомон.
— Спокойно, ребята. Придёт ещё время для экскурсий. Пока у нас третья степень.
Люди расходились неохотно. Тем временем из грузовой шахты вынырнул подъёмник с роботом, который был на голову выше самого рослого человека. Иордан и Бланк возвращались на электрокаре, уже захватив кислородные приборы, — Роган смотрел на них, опершись на поручни коридора, который теперь, когда ракета стояла на корме, превратился в вертикальную шахту, доходящую до первой переборки машинного отделения. Он ощущал, что над ним и под ним раскинулись металлические ярусы; где-то в самом низу работали тихоходные транспортёры, слышалось слабое чавканье в гидравлических каналах, из почти сорокаметровой глубины шахты мерно плыла струя холодного очищенного воздуха от климатизаторов машинного отделения.
Двое из шлюзовой команды открыли перед ними двери. Роган машинально проверил положение ремней, прилегание маски. Иордан и Бланк вошли вслед за ним; потом металл тяжко заскрежетал под шагами робота. Пронзительный протяжный свист воздуха, всасывающегося внутрь корабля. Открылся наружный люк. Пандус для машин находился четырьмя этажами ниже. Чтобы спуститься вниз, люди воспользовались маленьким подъёмником, который заранее выдвинули из брони. Его ферма доставала до верха песчаной дюны. Клетка подъёмника была открыта со всех сторон; воздух там был немного холодней, чем внутри «Непобедимого». Они вошли вчетвером, тормозные магниты отключились, и они плавно спустились с одиннадцатиэтажной высоты вдоль корпуса ракеты. Роган машинально проверял, как выглядит обшивка. Не слишком-то часто удаётся осмотреть корабль снаружи, если он не в доке. «Досталось», — подумал он, глядя на язвы и полосы, прочерченные метеоритами. Местами броня утратила блеск, будто разъеденная крепкой кислотой.