– Почему?
– Потому что он понял, что Эдмоном движет исключительно чувство мести. Я смотрела этот фильм и ощущала себя Эдмоном. Но, в отличие от него, мне никогда не хотелось мстить. Обретя свободу, я использовала всю свою силу и возможности, чтобы вернуть себе собственную жизнь. Я столько упустила, и мне столько нужно было узнать, столькому научиться. После освобождения я целиком сосредоточилась на собственном развитии. Правда, вскоре я могу снова вспомнить о Викторе.
– Почему?
– Он получил всего семнадцать лет заключения. Его срок скоро заканчивается. Когда он выйдет из тюрьмы, мой страх вернется. Я не знаю, не захочет ли он снова разыскать меня. Кроме того, когда такой человек ходит по улицам, ни одна женщина не может чувствовать себя в безопасности.
Когда-нибудь…
Катя Мартынова
– Катя, проснись!
Голос звучал приглушенно, но был знакомым. Открыв глаза, я увидела Лену. Она была жива и цела – какое облегчение! Хотя голова у меня по-прежнему кружилась, я засыпала ее вопросами.
– Где ты была? Сколько времени? Когда мы поедем домой?
– Уже утро. – У Лены был усталый вид. – Я спала в доме. Виктор разбудил меня и привел к тебе.
Только тут я поняла, что он сам стоит за ее спиной. От вида этого извращенца меня замутило, но одновременно в голове прояснилось. К своему ужасу, я поняла, что лежу под простыней совершенно голая. Стало ясно, что, пока я была без сознания, Виктор снова изнасиловал меня. Осознав это, я зарыдала. Лена стала меня утешать, и Виктор направился к выходу.
– Она останется с тобой, – сказал он, протискиваясь в дверь.
Лязгнули замки.
Когда Виктор ушел, Лена собрала мою одежду и помогла мне одеться. Я изо всех сил пыталась взять себя в руки, но, несмотря на все усилия, продолжала дрожать крупной дрожью.
– Он больше не вернется! – в моем голосе звенела паника. – Мы умрем здесь от жажды и голода, и нас никто не найдет!
Лена пыталась успокоить меня. Она села рядом и обняла меня за плечи.
– Успокойся, – сказала она. – Виктор скоро вернется и отпустит нас.
Я изо всех сил старалась ей поверить. Мы долго сидели обнявшись, потом я легла, не выпуская руки подруги. Я пыталась представить, каково это – снова оказаться дома. Голова у меня все еще кружилась от препаратов. Неожиданно я почувствовала, что кровать подо мной исчезает. Комната начала медленно вращаться, и я провалилась в странный сон. Мне казалось, что я дома, но все вокруг расплывалось и уходило вдаль. Вдруг все изменилось. Взрыв, языки пламени… Я закричала, пытаясь вернуться в родной дом, но вся квартира была объята огнем. А потом все померкло.
Проснулась я от знакомого лязга замков. Потом раздался скрип лестницы, за ним бряцание другого замка. А затем отворилась дверь нашей комнаты.
– Хотите есть? – спросил Виктор, просовывая голову в щель.
Не дожидаясь ответа, он поставил у двери еду. Яйца, белый хлеб, бутылка растительного масла, пакет макарон и пара полулитровых бутылок воды. Когда мы забрали продукты, Виктор передал нам чайник, маленький нож, две чайные ложки и старую электрическую плитку.
– Когда вы отпустите нас домой? – спросила Лена.
– Когда-нибудь, – проворчал он, захлопывая дверь.
Когда он ушел, Лена включила плитку. Она начала нагреваться. Лена налила в чайник воды и положила яйца. Вскоре вода закипела. Повалил пар, в комнате стало еще более влажно. Нож, принесенный Виктором, оказался совсем тупым, но нарезать им хлеб все же удалось. Мы принялись за еду. Хотя мы давно не ели, аппетита у нас не было. Я постоянно думала о возвращении домой. Невозможно было осмыслить произошедшее – и происходящее. Не впасть в панику было тяжело. Больше всего мне хотелось пойти в душ. Мне отчаянно хотелось смыть все, что сделал со мной Виктор, оставить последние 24 часа позади, как дурной сон. Лена была напугана не меньше, чем я, но не поддавалась эмоциям. Она пыталась успокоить меня, твердя, что Виктор скоро нас отпустит, а если нет, то мы найдем способ выбраться.
Его не было несколько часов. Я окончательно уверилась в том, что мы обречены на голодную смерть в этой камере. Когда дверь в очередной раз открылась, я уже не знала, сколько времени прошло с последнего появления Виктора – несколько часов или несколько дней. Я ощутила облегчение, хотя не представляла, что он собирается с нами сделать. Когда Виктор открыл дверь и просунул голову, я затаила дыхание. Секунду он смотрел на Лену, потом перевел холодный взгляд на меня.
– Выходи, – скомандовал он, тыча в меня пальцем. – Буду трахаться с тобой!
От мысли о том, что мне снова придется лежать под этим вонючим стариканом, я покрылась мурашками. Меня замутило. После того, что он уже со мной сделал, у меня все болело, и кровотечение не прекращалось. Я не могла помыться, раны и ссадины сочились кровью. Это было невыносимо. Лена поняла, что я не выдержу того, что он хочет со мной сделать, и вызвалась пойти вместо меня, но Виктор уже принял решение и не собирался его менять.