— Ги, — решил вмешаться в неравный поединок один из норманнов, — мне кажется, не совсем разумно связываться с подругой Дрого. Вильгельм благоволит ему, и у нас могут быть крупные неприятности.
— Скоро Вильгельм перестанет ему благоволить, — злобно выдохнул Ги и холодно улыбнулся Иде.
Теперь уже ее лицо покраснело от ярости — она знала, что эта угроза вполне осуществима, достаточно только Ги придумать какую-нибудь чудовищную ложь и обставить все так, что она будет похожа на правду. В том, что он сумеет это сделать, Ида теперь не сомневалась. Ее замутило, и каждую клеточку охватила смертельная ненависть к этому гнусному мерзавцу. Ну почему Господь не вложит в ее руки хоть какого-нибудь оружия, чтобы она могла отрезать ядовитый язык подлого норманна!
— Ты глуп, если думаешь, что твоя ложь может причинить вред такому человеку, как Дрого, — сжав зубы, произнесла она, стараясь говорить ровным тоном, чтобы не выдать своего страха. — Ни одна из твоих подлых выдумок не сокрушит Дрого. Почему ты не вызываешь его на открытый и честный поединок, как настоящий мужчина? Да потому, что ты на это не способен! Ты только и умеешь, что нашептывать сплетни и ложь, как мерзкая старуха.
— Ах ты, грязная саксонская шлюха! — сопя от ярости, проревел Ги.
— Такие бравые речи — и так мало дел! Издав хриплый выкрик, норманн бросился на Иду.
На сей раз у нес даже не было сил, чтобы отскочить: еле увернувшись от меча, она в отчаянии поставила яростно рванувшемуся к ней Ги подножку. К немалому ее удивлению, этот детский прием сработал — норманн с грохотом рухнул на землю. Ида прыгнула на него, полная решимости разоружить своего врага до того, как тот поднимется на ноги, Ги бешено сопротивлялся. Иде удалось лишь сорвать с него шлем и крепко вцепиться в волосы. Собрав все силы, она ударила его головой о землю. Ги заорал, выпустил рукоятку меча и схватил Иду за руку, пытаясь освободиться; в тот же момент Ида ловко соскользнула с него и схватила меч.
На короткий миг, когда она почувствовала в руках оружие, девушку переполнила радость победы. Но только на миг — подойдя сзади, один из людей Ги резко вывернул ей руку. Ида вскрикнула от боли и выронила меч. Ги тут же вскочил и ударил ее по голове с такой силой, что Ида упала.
Не успела она опомниться, как Ги набросился на нее и сдавил шею железной хваткой. У Иды потемнело в глазах. Если она немедленно не освободится, то неминуемо погибнет. Чувствуя, что задыхается; Ида нечеловеческим усилием отвела ногу назад и из последних сил заехала Ги башмаком прямо в промежность. Удар оказался точным — захрипев, Ги моментально выпустил ее и схватился за свой пах. Не теряя времени, Ида, в свою очередь, вцепилась в горло Ги, и тот начал судорожно хватать воздух ртом. Но Ида слишком ослабела в этом неравном поединке. Разжав пальцы, она оттолкнула Ги и, пошатываясь, встала.
Горло ее нестерпимо болело — казалось, Ги что-то в нем повредил, — и она с трудом смогла восстановить дыхание. Заметив, что Ги поднимается, Ида ударила его ногой по голове. Он снова свалился на землю, но ударить его еще раз девушка не успела — один из норманнских воинов пришел ему на помощь. Увидев свирепое выражение липа этого непрошеного заступника, Ида поняла, что ее стычка с Ги уже не кажется норманнам забавой. Всадник встал между Идой и Ги, препятствуя продолжению схватки.
Глядя, как основательно помятый противник медленно поднимается на ноги, Ида бормотала проклятия — завоеванная ею победа была украдена. Ее утешало лишь то, что женщинам и детям удалось добежать до церкви и спрятаться там.
— Вы подлые трусы! — выкрикнула она. — Вы не только устроили резню перед входом в церковь, но и помогаете мужчине выиграть неравное сражение с женщиной.
— Похоже, тебе и впрямь жить надоело, глупая гусыня! — загремел всадник. — Бросать такие обвинения людям, которые могут убить тебя одним ударом!
— Неужели? Тогда почему я стою, а ваш Ги сидит на корточках в грязи?
Всадник посмотрел на Ги, и губы его скривила презрительная усмешка.
— Меня это тоже удивляет. Слушай, Ги, ты что, решил погибнуть от нежной женской ручки?
— От ее руки я не умру, — буркнул Ги и выпрямился, тяжело дыша.
И вдруг Ида снова услышала в голове голос, который сказал, что так оно и будет. Да, Ги должен умереть, и очень скоро, прежде чем армия норманнов дойдет до Лондона, — но не Ида нанесет ему смертельный удар. Пытаясь восстановить силы, девушка не придала этому особого значения — мало ли от чьей руки должен погибнуть Ги, главное, что он погибнет. Но когда до нее дошел смысл этого «послания», Ида похолодела: раз Ги примет смерть не от ее руки, кто в сегодняшнем поединке выиграет?
— Бежать!» — билось у нее в сознании, но бежать было некуда да и незачем: Ги и его люди все равно догонят ее и убьют.
Ида горько кляла себя за то, что так неосмотрительно бросилась сломя голосу в самое опасное место, Ведь рядом были Иво и Серл, она могла бы попросить их пойти с ней! Почему она не сказала им ни слова?
— Пора с этим кончать, — громко произнес всадник, который по-прежнему стоял между Идой и Ги. — В деревне стало тихо, и мы можем привлечь к себе ненужное внимание.
— Ну и что из того?
— Все знают, что это женщина Дрого. Тебе никто не поверит, если ты скажешь, что спутал ее с одной из селянок. Будут говорить, что ты убил ее с целью насолить Дрого. А он, ясное дело, рассвирепеет. Еще раз повторяю: Вильгельм покровительствует Дрого. Ты меня понял?
— Ну и пусть жалуется Вильгельму. Тот не станет наказывать меня из-за какой-то саксонской девки, он просто посоветует Дрого найти себе другую.
— Или даст ему разрешение вызвать тебя на поединок.
— Прекрасно! Я с огромным удовольствием отрублю ему голову.
Лицо всадника выразило откровенное сомнение: по-видимому, он отнюдь не считал, что Ги может сражаться с Дрого на равных. Такой поединок навсегда покончил бы с подлыми деяниями Ги, подумала Ида. Но до сего благословенного момента надо еще дожить, а у нее нет ни малейшего шанса спастись. Ударив лошадь по бокам, норманнский всадник отъехал, оставив Иду на растерзание Ги, и девушка крепко сжала кулаки, полная решимости дорого отдать свою жизнь.
— Иво! — во всю мочь завопила Мэй, уже отчаявшись привлечь внимание своего защитника, занятого спором, который доставлял ему видимое удовольствие. — Иво, Ида убежала!
Крайне удивленный столь необычным для робкой и тихой Мэй проявлением эмоций, Иво обернулся. Мэй облегченно вздохнула: слава Богу, он уже начал понимать ее чудовищную смесь английского и французского.
— Где она? — требовательно спросил Иво. Она побежала туда, где дым, — ответила Мэй, показывая пальцем в направлении деревни. — Возьми Серла. Он поможет.
Пока Иво медленно сползал на землю, Мэй с тревогой смотрела, как густеют серые клубы, поднимающиеся из-за холма. Она не на шутку перепугалась, когда Ида с побелевшим лицом внезапно спрыгнула с повозки и, что-то бессвязно выкрикивая, побежала к деревне. Правда, Мэй тут же предположила, что Ида снова услышала зов о помощи и не могла не откликнуться на него, но ей следовало взять с собой Иво: норманны, которые грабили эту деревню, вполне могли принять Иду за одну из ее жительниц и убить.
Кто-то дотронулся до ее руки, и Мэй от неожиданности вскрикнула, но тут же улыбнулась — это оказался Серл, которого привел Иво.
— Ку-да… о-на… пo-шла? — медленно, по слогам спросил Серл, стараясь, чтобы она поняла его вопрос.
Мешая французские и английские слова и отчаянно жестикулируя, Мэй объяснила ему, что произошло. Серл помрачнел; ободряюще похлопав Мэй по плечу, он приказал Иво оставаться возле повозок, а сам направился к деревне. Мэй, отдуваясь, вытерла вспотевший лоб. Уж теперь-то она станет учить французский куда усерднее!
… — Что она сделала? — с изумлением переспросил Дрого.
Он стоял в группе рыцарей, окруживших Вильгельма, и вместе с ними наблюдал за тем, что происходило у подножия холма. Отсюда было хорошо видно, как норманны выносят из деревенских домов все, что представляет хоть малейшую ценность, а затем безжалостно поджигают жилища саксов. Дрого был подавлен этим зрелищем. Он не мог понять, почему его соратники обходятся с мирными жителями так жестоко. Деревни бедные, взять там почти нечего, возле них даже останавливаться не следовало. И совсем уж бессмысленной и чудовищной была эта охота на людей, которой занялся передовой отряд… Но откровенно высказать Вильгельму свое отношение к подобного рода деяниям Дрого не решался да и не хотел. Мнение одного человека ничего не могло изменить, как не меняло до сих пор… И вот теперь Серл принес ему невероятное известие — Ида находится прямо в центре этого кошмара! Как он не заметил ее, когда она бежала к деревне?