Продуманно готовились к приему раненых и на кораблях. Камбуз и кипятильники для чая на крейсере и на эсминце работали непрерывно. Краснофлотцы и старшины бегом, но ловко и бережно вносили с берега на санитарных носилках тяжелораненых и размещали их по каютам и кубрикам. О том, скольких раненых нужно было вывезти, можно судить по сводке за одно лишь 15 июня: «Наши потери в Севастополе убитыми 760 и ранеными 2000»[1].
В кают-компании крейсера, где оборудовали медицинский пункт, самоотверженно работал корабельный военврач 1 ранга А. Г. Швецов, один из старейших врачей на Черноморском флоте. Александр Григорьевич закончил в 1918 году в Николаеве морскую фельдшерскую школу, а в 1934 году — медицинскую академию имени С. М. Кирова и в совершенстве знал свое дело: на флоте его считали одним из лучших хирургов. Александр Григорьевич вместе со своими помощниками до самого прихода в Новороссийск оперировал всех, кто нуждался в операции, а таких было немало: на крейсер доставили несколько сот тяжелораненых непосредственно с переднего края.
Эсминец «Безупречный» швартовался у Сухарной балки. Командир эсминца капитан 3 ранга Петр Максимович Буряк тоже сумел быстро произвести разгрузку доставленного из Новороссийска груза и принять на борт раненых — экипаж этого корабля приобрел опыт транспортировки боеприпасов и раненых еще в дни походов в осажденную Одессу.
В организации всех работ решающая роль принадлежала помощнику командира эсминца старшему лейтенанту А. И. Киселю. Кроме незаурядных организаторских способностей и веселого характера, он обладал большой физической силой. Если старший лейтенант замечал неожиданную задержку в погрузке или разгрузке, он нередко применял свою силу тяжеловеса, и заминка быстро устранялась. Все это делалось в быстром темпе, и боевой задор старшего лейтенанта как нельзя лучше передавался краснофлотцам.
В общей сложности крейсер и эсминец приняли более 3000 раненых и около 200 женщин и детей.
В 1 час 50 минут 16 июня «Безупречный» и «Молотов» были готовы к отплытию. Разворот крейсера носом на выход без буксира проходил очень медленно. Капитан 1 ранга Н. Е. Басистый, который и в этом походе командовал отрядом кораблей, стоял на мостике и наблюдал, как Романов искусно и уверенно разворачивался с помощью собственных машин. Вскоре отряд вышел в море. Эсминец «Безупречный» шел головным. Старший лейтенант Тимофей Стебловский, командир БЧ-2, подготовил все данные к стрельбе — комендоры ждали только команды. С Инкерманского створа эсминец обстрелял позиции противника в районе Бельбека, а на Херсонесской мерной миле по сосредоточению резервов гитлеровцев открыл огонь из главного калибра крейсер.
Через несколько дней от войсковой разведки стали известны результаты: крейсер и эсминец в ту ночь нанесли противнику большой урон.
Возвращение было спокойным. Ни одного выстрела не сделали зенитчики во время этого похода.
Удача прорыва в Севастополь объяснялась не только тем, что корабли подошли с юго-западного направления, откуда противник их не ожидал, но и тем, что на переходе крейсер и эсминец прикрывали наши пикирующие бомбардировщики Пе-2. Не повлияло на безопасность похода даже то обстоятельство, что скорость кораблей пришлось уменьшить до 14 узлов: на эсминце на полный ход не хватало мазута.
Басистый вспоминал потом:
— Мы могли с крейсера дать эсминцу мазут, но для этого пришлось бы стопорить ход. Это было опасно: мы могли стать неподвижной мишенью для подлодок противника, которых рыскало на Черном море немало…
В Новороссийск прибыли не к вечеру, как намечали, а в час ночи 17 июня.
С приходом в порт экипажи кораблей сразу же приступили к разгрузке, отправляя раненых к санитарному поезду и в морской госпиталь. Корабельный врач 2 ранга Г. П. Константинов и секретарь партийного бюро А. С. Дукачев всю ночь занимались отправкой раненых.
А дальше приведу рассказ Андрея Степановича Дукачева:
«Утром я проходил по причалу, где лежали на носилках раненые, ожидавшие отправки в госпиталь, и вдруг услышал чей-то голос:
— Дядя Андрей! Дядя Андрей!
Остановился. Ищу глазами того, кто позвал меня. Заметил приподнявшегося на локтях человека. Всматриваюсь в полудетское лицо лежащего на носилках, напрягаю память — кто же это? Горящие лихорадочным огнем глаза. Худое безусое лицо с заострившимся носом. Тело до пояса накрыто серой солдатской шинелью… Смотрю — и не могу вспомнить.
— Вы не узнаете меня, дядя Андрей? Я Женька, сосед вашего племянника Кольки… Из Сталинграда я, с Авиационной улицы…
1
Архив Исторического отдела Главного штаба ВМФ. Хроника Великой Отечественной войны на Черноморском флоте, стр. 291.