В деле одного из них говорилось: «Неоднократно нелегально переходил государственную границу». Да, формально было именно так. Когда в двадцатом году произошел передел границ, белорусское местечко оказалось разделенным на польскую и нашу части. Некоторые семьи оказались разделенными. Этот гражданин гнал качественный самогон. На польской стороне — сухой закон, и к нему за самогоном приходили поляки, в том числе довольно известные, среди которых были полковник Бек (потом он стал министром иностранных дел Польши) и маршал Рыдз Смиглы. Если хорошо наугощаются, то и ночевать оставались. А иногда он сам носил им самогон, пересекая, таким образом, государственную границу.
Пономаренко, выслушал его и сказал:
— Иди домой. Прямо из кабинета. Свободен.
А мужик отказывается:
— Как это «иди»? До дома далеко, мне надо сначала пайку получить. А это будет завтра утром. Что я, до деревни голодным должен добираться? Нет, я подожду пайку.
И ушел только после того, как получил свою пайку.
Еще один сиделец. Поэт. Написал поэму «Сталин». Начинается первая строка со слова на букву «В», вторая строка — на «О», третья — на «Ш». В результате получается акростих «Сталин — вош». Пономаренко отпускает его и говорит посадившим:
— Вы неграмотные люди. «Вошь» пишется с мягким знаком.
В итоге почти всех отпустил. Конечно, в местных органах и ведомствах были недовольные. Но Пантелеймон Кондратьевич сказал жестко:
— Решайте, по какую сторону тюремной стены вам больше нравится.
Недовольные, видимо, быстро поняли, что это не острословие, а предупреждение, и все пошло, как надо.
Когда Пономаренко докладывал об этом на Политбюро, Сталин сказал:
— Передайте товарищам наше сочувствие, а поэту скажите, пусть и о тараканах не забывает. Дураков у нас еще много.
Это один из многих эпизодов работы Пономаренко в Белоруссии. До конца жизни он сохранил к Сталину глубокое уважение, считая его великим деятелем истории.
О Зимянине пишут разное. Одни отзываются о нем уважительно, воздавая должное его заслугам, иные сдержанны в оценках, а кому-то он просто не по душе.
Так, историк и публицист Сергей Николаевич Семанов, долгие годы собиравший материалы о советских руководителях, опубликовал две книги — жизнеописания Л. И. Брежнева и Ю. А. Андропова. От последнего С. Н. Семанов немало натерпелся, фактически угодив в начале 1980-х годов под домашний арест. В те времена член КПСС, главный редактор журнала «Человек и закон» С. Н. Семанов распространял в писательских и журналистских кругах, как это следует из секретной докладной КГБ, «клеветнические измышления о проводимой КПСС и Советским правительством внутренней и внешней политике», допуская «злобные оскорбительные выпады в адрес руководителей государства». Очевидно и то, что для КГБ не было секретом тайное сотрудничество Семанова с эмигрантскими изданиями. «Рабочий, так сказать, секретарь ЦК по идеологии М. Зимянин, одногодок Андропова, так и не был введен в Политбюро; здоровый и подвижный, он отличался нерешительностью и слабохарактерностью, боялся сам принимать мало— мальски важные решения (о происхождении его супруги говорили разное…)», — пишет Семанов в биографии Андропова. Следующее упоминание о Зимянине уже из книги о Л. И. Брежневе. «Тогдашний секретарь ЦК по идеологии Петр Нилович Демичев был ничтожеством из ничтожеств». Новым секретарем, его сменившим, «стал бывший редактор „Правды“ М. В. Зимянин. Был он таких же дарований, как и его предшественник, но, человек Суслова, он явно был сторонником его „интернациональной линии“».
В воспоминаниях «архитектора перестройки» А. Н. Яковлева, носящих примечательное название «Омут памяти», можно прочитать следующее: «Любопытный человек Михаил Зимянин. Партизан. Комсомольский, а затем партийный секретарь в Белоруссии, посол во Вьетнаме, заместитель министра иностранных дел, главный редактор „Правды“. Как раз в это время (1973 год. — В.З.) у меня сложились с ним добрые отношения, достаточно открытые. Мы доверяли друг другу. На Секретариате ЦК он выступал довольно самостоятельно, не раз защищал печать и иногда спорил даже с Сусловым. Поддержал мою статью в „Литературке“, позвонил мне и сказал добрые слова». (Речь идет о яковлевской статье «Против антиисторизма», опубликованной в «Литературной газете» в 1972 году. В этой статье Яковлев в худших традициях вульгарно-социологической литературной критики подверг нападкам творчество выдающихся советских русских писателей и поэтов патриотического направления. Откровенная русофобия новоявленного «литературоведа» вызвала раздражение у Брежнева. «Этот мудак хочет поссорить нас с русской интеллигенцией», — буркнул он в сердцах и распорядился убрать Яковлева из аппарата ЦК КПСС. Яковлева отправили послом в Канаду, откуда он был возвращен при Андропове спустя десять лет. — В.З.)