Выбрать главу

Шагнул назад, осмотрел забор. Завитушки на стене вовсе не красоты ради — симпатичный аналог колючей проволоки. И забор высокий… Но я далеко не всегда был владельцем пусть и небольшого пока, но собственного бизнеса и спортивного центра до кучи. Были в моей биографии и куда более позорные страницы, и перелазить через чужие заборы мне не впервой. Когда мама заболела, мне было пятнадцать. И я воровать, убивать был готов, только бы не таяла на глазах без лекарств, которые так дороги. Убивать, к счастью, тогда не пришлось, но воровал — было дело. Убивать меня научили позже.

Поэтому сейчас поискал себе место дислокации — у калитки моя двухметровая фигура слишком в глаза бросается, а вот чуть дальше высажены туи — прикроют. Подпрыгнул, ухватился за верхнюю кромку высокой стены забора, подтянулся, перекинул ногу, едва не напоровшись на торчащий металлический штырь. На дороге фонари светили, а в саду чернильная тьма. В неё я и спрыгнул.

Ещё одно из моих умений — я умею не орать, когда больно. Сейчас оно мне очень пригодилось, потому как свалился я прямиком в куст роз. Десятки мелких шипов впились в одежду, ладони, обнажённые участки кожи, а местами пробились и сквозь ткань. Я стиснул зубы — не так я себе героическое свидание представлял, и выбрался из куста.

Надо будет запомнить — в этом месте через забор лучше не лазить.

Дом был тих. Я прекрасно знал, где комната Зай. Войти через кухню, подняться на второй этаж. Дверь в кабинет охраны приоткрыта — доносится тихий храп. Отлично. Ни одна ступенька не скрипнула под моим весом.

И только перед дверью Зай понял, что ни хрена ничего не продумал. Перепугается сейчас, закричит, переполошит весь дом и завтра здесь будет охраны человек двадцать — весь план по её спасению пойдет насмарку.

Тихонько толкнул дверь. Вгляделся в темноту. Зай спит, тёмные волосы разметались по подушке. И как вот теперь?

— Зай, — тихо позвал я.

Она проснулась моментально, распахнула глаза. В них паника. Сейчас заорет, понял я, и закрыл ей ладонью рот. Она вцепилась в мою руку, забилась, пытаясь высвободиться.

— Т-с-с, — попросил я. — Заяц, это я.

Наконец в её глазах узнавание. Расслабилась. А я только сейчас понял, что на ней ночнушка — одно название. Бретельки сползают с плеч, слишком много показывая.

— Прости, — сразу принялась оправдываться она. — Я не ждала гостей, Динар ко мне по ночам не приходит, а я… Господи, это же ты!

И бросилась, обняла, прижавшись жарким тонким телом, ломая к чертям все мои барьеры. Я руки в стороны развёл — трогать точно нельзя, башню снесёт. И думаю только об одном — не приходит Динар по ночам, не приходит!

— Я, — согласился, вдыхая её запах.

— Камеры! — тут же всполошилась Зай.

Успокоил — не пишут, ещё сорок пять минут по меньшей мере. Зай огорчилась, что мало. Подвинулась в постели, похлопала по ней, предлагая сесть. Прижалась, блядь! А через минуту уже лежим, правда, целомудренно, если не считать того, что в моей голове мысли просто максимально неприличные. Напоминаю — она чужая жена, пусть и этого выродка. А ещё — Зайнаб Шакирова, не моего поля ягода. Птичка высокого полёта.

Она обнимает меня, порезы и царапины от шипов жгутся, но похер. Шепчет. Рассказывает то, что никому не могла рассказать. Что за границей было ужасно. Там, куда так здорово было мотаться отдохнуть, все чужое. Что домой хотелось невыносимо. Служанка вьетнамка на своём щебечет, Динар сорвался без отцовского догляда, Ясмин такая маленькая. Депрессия накрыла неожиданно. И Зай, возможно бы справилась с ней сама, но Динар вывернул все в свою пользу, максимально воспользовавшись ситуацией.

— Меня признали нестабильной, я в больнице лежала, — сказала Зай шёпотом. — А потом Динар сказала, что я опасна для Ясмин. Меня выписали, а у неё няня… Меня все подозревают в том, что я вот-вот на себя руки наложу, Динар хорошо все обставил… Все родные меня жалеют. Для них я больна, а мой муж заботится обо мне, защищает…

Она не плакала. Просто рассказывала. Я смотрю на электронные часы — минуты текут слишком быстро. Скоро уходить, а меня корежит просто, как не хочется Зай оставлять тут.

— Всё будет хорошо, — успокаивать я никогда не умел. — Потерпи немного, Динар должен потерять бдительность.

Зай кивает, смотрит в глаза. Придвигается слишком близко, ещё немного и бедром почувствует мою эрекцию. Обвивает руками плечи. Я думаю о том, что под сорочкой только трусики, что никто не осудит, что Зай сама этого хочет…

— Руслан…

Я сдаюсь, отступаю, но лишь на шаг. Дёргаю Зай под себя, наваливаюсь, контролируя вес и целую в мягкие, податливые губы. Зай выдыхает прямо в мой рот, руки тянутся, задирают сорочку, там, под ней она почти нагая, тёплая, гладкая… А потом Зай скользит пальцами по царапине на моей шее, охает, выбирается из моих объятий, я неохотно выпускаю — так нужно.