Продемонстрировав письмо сэра Рональда, Корделия тут же приступила к вопросам. Изворотливость здесь ни к чему бы не привела; кроме того, попросив Хьюго о помощи, она не могла теперь отвязаться от него.
— Сэр Рональд просил меня выяснить обстоятельства смерти его сына.
— Понятно, мисс.
— Мне стало известно, что Марк Келлендер звонил отцу, когда тот ужинал в профессорском зале. В тот же вечер Марк погиб. Вы передали сэру Рональду записку вскоре после начала ужина, не так ли?
— В тот момент у меня сложилось впечатление, что это мистер Келлендер. Но я ошибся.
— Откуда такая уверенность, мистер Бенскин?
— Сэр Рональд сам сделал уточнение, когда я повстречался с ним в колледже спустя несколько дней после смерти его сына. Я знаю сэра Рональда еще с той поры, когда он сам был студентом, и осмелился выразить ему свои соболезнования. В ходе этого недолгого разговора я упомянул телефонный звонок, имевший место двадцать шестого мая, и сэр Рональд сказал, что я ошибся, — тогда звонил не мистер Келлендер.
— Он не сказал, кто же звонил на самом деле?
— Сэр Рональд уведомил меня, что это был его ассистент по лаборатории, мистер Крис Ланн.
— Вы удивились тому, что ошиблись?
— Должен сознаться, что некоторое удивление присутствовало, мисс, однако ошибка не вызвала огорчения. Последующие упоминания печального события были бы излишними.
— Но вы действительно сочли, что ослышались?
Упрямая физиономия старика осталась невозмутимой.
— Сэр Рональд не мог перепутать, кто ему звонит.
— Мистер Келлендер часто звонил отцу, когда тот ужинал в колледже?
— Раньше мне ни разу не приходилось отвечать на его звонки, однако снимать трубку — не моя обязанность. Вполне возможно, что его звонки принимали другие работники колледжа, однако я сомневаюсь, чтобы дальнейшие расспросы могли принести результат, а беседы со служащими колледжа придутся по душе сэру Рональду.
— Любые действия, способные открыть истину, придутся сэру Рональду по душе, — сказала Корделия. Манера речи Бенскина оказалась заразительной, подметила она про себя и добавила более естественным тоном: — Сэр Рональд стремится узнать все возможное о смерти сына. Не можете ли вы что-нибудь мне рассказать и чем-то помочь, мистер Бенскин?
Ее тон был близок к мольбе, однако и это оказалось бесполезным.
— Ничем, мисс. Мистер Келлендер был спокойным, любезным молодым джентльменом, отличался, насколько я мог судить, хорошим здоровьем и отличным настроением до тех самых пор, пока не покинул нас. Его смерть весьма опечалила весь колледж. Что-нибудь еще, мисс?
Он спокойно дожидался, пока его отпустят восвояси. Корделия уступила его желанию. Покинув в сопровождении Хьюго колледж и выйдя на Трампингтон-стрит, она с горечью произнесла:
— Ему нет до этого никакого дела, правда?
— А с какой стати? Бенскин — старый обманщик, но он прослужил в колледже семьдесят лет и видел все это много раз. Вечность для него — как одно мгновение. Я всего раз видел Бенскина опечаленным по случаю самоубийства студента, но тот был все-таки графским сынком. Бенскин считает, что колледжу не подобает допускать таких вещей.
— Но он не ошибся, что звонил именно Марк. Это было видно по его манере — во всяком случае, мне. Он знает, чей голос услышал. Он, конечно, не станет в этом сознаваться, но в глубине души он отлично знает, что не ошибся.
Хьюго беззаботно ответил:
— Старый служащий колледжа, безупречный и исполнительный, — вот вам весь Бенскин. «Теперь молодые джентльмены уже не те, как тогда, когда я стал работать в колледже». Да уж, надеюсь, что не те! В те времена они носили бакенбарды и маскарадные костюмы, чтобы не сливаться с плебсом. Бенскин с радостью вернул бы все это, если бы мог. Он — анахронизм, шествующий по двору рука об руку с величественным прошлым.
— Зато он не глух. Я специально не повышала голос, и он отлично меня слышал. Неужели вы считаете, что он мог ошибиться?
— Chris Lunn, his son[4] — звучит похоже.
— Но Ланн называет себя не так. Все время, что я пробыла с сэром Рональдом и мисс Лиминг, они звали его просто Ланн.
— Слушайте, Корделия, не станете же вы подозревать, будто сэр Рональд приложил руку к смерти своего сына! Будьте же логичны! Вы согласитесь, я полагаю: рационально мыслящий убийца надеется, что его не выведут на чистую воду. Вы, несомненно, согласитесь и с другим — Рональду Келлендеру, каким бы отвратительным мерзавцем он ни был, нельзя отказать в рационализме. Марк умер, его тело кремировано. Никто, кроме вас, не заговаривал об убийстве. Затем сэр Рональд поручает вам расследование. Стал бы он делать это, если бы у него было что скрывать? Ему даже не приходится отводить подозрения: их как не было, так и нет.