«Удивительно хорошая выдалась погода», — думала так Дример, проходя вперед. На ее теле была самая стандартная пижама — черные шорты и белая майка — а на лице присутствовали совсем не стандартные эмоции. По крайней мере, где-то в два часа ночи редко где найдешь человека с такой удрученностью в глазах. Она с покорностью вошла следом в ванную, так, как преступник входит в комнату с электрическим стулом с конвоем охраны. Эрин считала, что у нее просто нет выбора: если она не войдет туда сама, то тогда кто-то другой сделает это за нее.
Темнота её поглотила сразу же. Эрин замерла, мигом забыв, где здесь выключатель и был ли он тут вообще. Она была не одна. Этому служило не столь седьмое чувство, сколько все то же напряженное (бычье) дыхание, направленное ей прямо в лоб. Человек был гораздо выше девушки, но сгорбленное положение позволяло ему свободно дышать даже в ее нос. Ванная дома Дримеров не блистала роскошными размерами, потому Дример выпала в осадок, когда человек пошел вперед. Он не останавливался. С каждой секундой шаги становились все чаще, словно человек находился не в ванной, а на какой-нибудь улице, большой дорожке или, может, на бордюре: там, где погасли все фонари. Тут все прервалось. У Эрин зашумело в ушах, будто в них попала в вода. Она опустила голову на один бок, дернув ей, затем на другой. Но это не дало никаких результатов. И в этот момент раздался щелчок.
Щелк.
Темнота быстро рассеялась, будто ее здесь никогда не было. От неожиданного прилива света защипало глаза, которые Дример тут же поспешила закрыть. Она потерла их сразу несколькими пальцами одной руки, с нетерпеливым ожиданием увидеть то место, где они теперь находятся. Дример душой чувствовала то большое пространство, не сравнимое с их маленькой, едва ли не крошечной ванной. Эрин закончила свои действия, опустила голову, но тут же подняла ее обратно. Перед распахнутыми глазами предстала пустота. В буквальном смысле. Она стояла на белом полу, окруженная белыми стенами. Но такое впечатление создавалось только с виду, потому что Дример, не чувствуя под ногами опоры и не ощущая никакого давления замкнутого пространства, была уверена, что здесь нет ничего. Она решила, что может даже взлететь, если подпрыгнет, подняв руки к верху. Но совершенно не было времени это проверять. Человек так и стоял перед ней и опять протянул ей руку. Рука Эрин вновь непроизвольно потянулась в ответ, но застыла, еще не повиснув в воздухе. Он вытянул один палец и покачал им. То же самое часто делала Джейми, когда читала ей нотации. Так часто делали многие, когда что-то запрещали.
Так изображали стрелку часов, показывая, что чье-то время истекло.
Человек стянул с головы капюшон. Под раскрытым ртом Дример прошел в сторону, к простому деревянному стулу, появившемуся, наверное, в тот момент, когда она моргнула. Дождевик полетел на пол за ненадобностью. Он присел. Эрин моргнула. А открыв глаза увидела, что под его ногами образовалась еще и маленькая табуретка. Парень вальяжно раскинулся на стуле, с запрокинутыми за голову руками. Ноги его были скрещены.
Перед ней сидел Ричи Тозиер собственной персоной.
— Ну что? Конец?
Когда Эрин моргнула еще раз, то уже стояла рядом с Ричи, глядя на него свысока, чему он не смущался. Зная, наверно, что через секунду она опустится перед ним на колени, из-за резкой боли в голове, с которой просто невозможно стоять. И жить тоже, если она будет длиться не эти тринадцать секунд, а еще дольше. Моргая в этот раз, Дример ушла.
Ушла из этой безграничной фантазии, возвращаясь в реальность. Ей в глаза слабым лучиком сверху светил дневной свет, немного освещая чертову пещеру. Ночь ушла, забрав за собой темноту, но не воспоминания. Эрин упала в эту пещеру следом за Ричи примерно несколько дней назад. Холод и боль, парализовавшие ее до костей, не давали даже шевельнуться. Она лежала на земле в собственной крови и не сдержанных экспериментах. Ее левая нога была сломана: в области колена виднелись разорванные связки, похожие на кусочки вкусной вяленой говядины, какой обычно ее отец закупался в супермаркете. Пальцы на обеих руках были растопырены и искусаны до крови какими-то пещерными насекомыми. На некоторых из них выросли волдыри, размером со свежий угорь на подростковой коже. При падении Дример сломала ребро. Отломленные его осколки задели легкое и ранили его, вызвав разрыв. Она дышала чаще, чем самый жирный человек с больным сердцем. Харкая кровью и еще чудом ей не захлебываясь, русоволосая оставила ее на губах, подбородке, открытой шее. Одна из летучих мышей, прижавшись ртом к ее правой руке, пила кровь, высасывая жизнь вместе со всем остальным. Честно, эта картина не была бы настолько жуткой, если бы дрожащие губы умирающей Эрин Дример не растянулись в тонкую ниточку. Эту нездоровую улыбку сопровождал блеск в серых глазах, вызванный наплывом приятных фантазий в голове. Она только в один день сполна оправдала свое прозвище «Мечтательница», воображая свой счастливый конец. Начиная с того, как они с Ричи выбрались из этой пещеры и заканчивая всем остальным.
Дример смотрела на себя со стороны. Темнота не скрывала ей обзора. Она видела все, даже слишком ярко и четко. Обернувшись, мрачным взглядом она посмотрела на Тозиера. Не было ясно, мертв он еще или жив. Парень просто лежал на животе, зарывшись лицом в землю. Руки его расположились возле головы. Эрин готова была поспорить на что угодно, уверенная в том, что они сломаны и болтаются, как микрофоны на шнуре. Умирающая Эрин Дример моргнула, возвращая эту Эрин — ненастоящую Эрин — назад.
В свои гребаные фантазии, вызванные мучительным ожиданием скорой смерти. Воображаемый Ричи смотрел на нее с нескрываемой иронией. Эрин смотрела на него со злостью, не замечая, как по ее лицу несдержанно текут слезы.
— Эх, Рина… Тебе настолько понравилась эта выдуманная реальность, что ты правда поверила в то, что она настоящая?
Девушка вновь сомкнула глаза и сжала зубы, сквозь которые с паузами вырвался прерывистый вдох. Ричи всё так же сидел на стуле, абсолютно довольный. Эрин обошла его вокруг, вместе с этим выискивая глазами что-нибудь, за что можно зацепиться и вырваться из этого гребаного кошмара. Она согласна была вернуться в ту пещеру и умереть наконец — как должна была давно — лишь бы вырваться из плена этого Тозиера.
Тозиер умирает или, может быть, уже умер. Общество такого Ричи терпеть было бы гораздо приятней.
— Ну что? Конец? — повторил парень. Он следил за ней, как ищейка. Эрин развернулась к нему, взглядом веля отъебаться.
— Ха, — только выдал он на это. — Жаль, на самом деле. Мне уже начало нравиться. Сначала, правда, твои фантазии были совсем убогими, прямо как предпоследняя серия «Сумеречной зоны». Одни сопли, сопли, сопли, которые даже с пятого раза невозможно все прожевать. Потом хотя бы началась встряска. Волнение, напряжение, страх и ужас — честно скажу, все события у озера были очень крутыми. Но вот дальше опять…
— Помолчи, Ричи, — сдержанно ответила Эрин. Не было никакого желания вести с ним диалог, а слушать тем более.
— Я не могу этого сделать, потому что ты…
— Заглохни, Тозиер!
— Вот-вот, другое дело!— вдруг он закричал. Откуда-то появилось эхо и усилило этот крик: по итогу, кажется, застряло в ушах Эрин, вызывая головную боль, от которой она едва вновь не опустилась на колени. Ричи подскочил вместе с криком на ноги, но сейчас, успокоившись, опустился назад на стул. — Я не заглохну, конечно. По крайней мере до тех пор, пока не скажу: «Боги всех народов и все, кто наблюдает за этим вместе с ними. Глядите еще — чертова Дример никогда не меняется!» Знаешь, я бы все отдал, чтобы увидеть, как какой-нибудь ангел с белоснежными крылышками говорит Богу: «Пошлите ее в ад, мой Господин, и дело с концом!». А он ему в ответ: «Я посылал! Но там ее тоже послали!».
Он безудержно засмеялся, по уши довольный собственной шуткой. Эрин за считанные секунды преодолела все расстояние, разделяющее их. Сейчас она едва не стукнулась своим носом об нос Ричи, вызывающе шипя в его губы, как змея:
— Да откуда ты что-то знаешь про рай или ад, если ты тоже лишь детище моего воображения? А значит, знаешь только то, что знаю я.