Я лихорадочно открыла книгу на заложенном месте, но поняла, что снова и снова читаю один и тот же абзац. Тогда я сдалась. В горле у меня опять застрял комок. Я прислонилась к сетчатой ограде (металл впивался в тело сквозь тонкую ткань рубашки) и, признав поражение, закрыла глаза.
Кто-то позади меня засмеялся.
Я резко вскинула голову, кровь застыла у меня в жилах.
Это был смех Джуда. Голос Джуда. Я медленно встала и повернулась лицом к ограде, к зарослям, просунула пальцы в металлические ячейки и принялась высматривать, откуда донесся звук.
Ничего, кроме деревьев. Конечно. Потому что Джуд был мертв. Как и Клэр. И Рэчел. Что означало, у меня было три галлюцинации меньше чем за три часа. И это было плохо.
Я снова повернулась к кампусу. Он был пуст. Я посмотрела на часы, и на меня накатила паника: до следующего урока оставалась всего одна минута. Я с трудом сглотнула, подхватила сумку и ринулась к ближайшему зданию, но, завернув за угол, круто остановилась.
Джуд стоял примерно в сорока шагах от меня. Я знала, что его не может быть здесь, что его здесь нет, однако вот он. Недружелюбное, неулыбчивое лицо под козырьком бейсболки с надписью «Патриоты»,[11] которую он никогда не снимал. Похоже, ему хотелось поговорить.
Я отвернулась и ускорила шаг. Я пошла прочь от него, сперва медленно, потом пустилась бегом. Один раз я оглянулась через плечо, только для того, чтобы увидеть: он все еще там.
Он был там.
И он был близко.
7
По какому-то случайному капризу фортуны я распахнула дверь ближайшего класса с номером 213, и оказалось, что это класс испанского языка. И, судя по тому, что все места были заняты, я уже опоздала.
— Миз Диир? — прогудела учительница.
Смущенная и расстроенная, я закрыла за собой дверь.
— Вообще-то Дайер.
Я так и не узнала, за что учительница меня наказала: то ли за то, что я поправила ее, то ли за то, что опоздала, — но меня заставили стоять перед классом, пока она задавала вопрос за вопросом на испанском. На все вопросы я могла ответить только:
— Не знаю.
Учительница даже не представилась. Она сидела за столом, и мышцы ее жилистых предплечий подергивались, пока она царапала какие-то важные для нее записи в журнале. Термин «Испанская инквизиция» приобрел для меня еще одно значение.
И это продолжалось добрых двадцать минут. Когда все закончилось, учительница заставила меня сесть за стол рядом с ней, перед всем классом, лицом к остальным ученикам. Жестоко. Я не сводила глаз с часов и считала секунды. Когда прозвенел звонок с урока, я рванулась к двери.
— Судя по твоему виду, тебя не помешало бы обнять, — сказал кто-то за моей спиной.
Я повернулась к улыбавшемуся невысокому мальчику в распахнутом белом блейзере на пуговицах. Под блейзером была желтая футболка с надписью «Я — стереотип».
— Это очень благородно с твоей стороны, — сказала я, изобразив улыбку. — Но, думаю, я справлюсь.
Было важно не вести себя как безумная.
— О, я и не предлагаю. Просто демонстрирую наблюдательность.
Мальчик откинул с глаз дредлоки[12] и протянул руку.
— Я Джейми Рот.
— Мара Дайер, — ответила я, хотя он уже это знал.
— Подожди-ка, ты здесь новенькая?
Озорная улыбка замерцала в его темных глазах. Я ответила тем же.
— Забавно. Ты забавный.
Он отвесил мне преувеличенный поклон.
— Не беспокойся насчет Моралес, кстати. Она самая плохая учительница в мире.
— Значит, она со всеми ведет себя так отвратительно? — спросила я, когда мы отошли от класса на безопасное расстояние.
Я осмотрела кампус в поисках воображаемых мертвецов и перевесила сумку на другое плечо. Мертвецов нигде не было видно. Пока дела шли хорошо.
— Может, и не так отвратительно, но почти. Тебе вообще-то повезло, что она не бросила в тебя мелом. Между прочим, как твой нос?
Я снова посмотрела на мальчика. Он был нынче утром на уроке математики?
— Лучше, спасибо. Ты первый, кто об этом спросил. Или просто сказал мне что-то приятное.
— Значит, другие говорили неприятные вещи?
Мне показалось, что во время разговора во рту у него мелькает что-то серебряное. Пирсинг в языке? Интересно. Джейми не походил на остальных.
Я кивнула, жадно рассматривая своих новых одноклассников. Я знала, что существуют варианты школьной формы — разные рубашки, блейзеры, юбки и брюки и вязаные жилеты для настоящих безрассудных смельчаков. Но, высматривая безошибочные признаки существования школьных группировок (странную обувь, выкрашенные в черный волосы и макияж под стать), я ничего подобного не увидела. Дело было не только в форме, все просто как будто ухитрялись в точности походить друг на друга. Идеально ухоженные, с идеальным поведением, ни одного выбившегося из прически волоска.
11
В США есть несколько бейсбольных команд, в названия которых входит слово «патриоты», например, «Сомерсетские патриоты» (Нью-Джерси) и «Файетвилльские патриоты» (Северная Каролина).
12
Дредлоки (