Сидя на краешке кровати, Зоя наблюдала, как Рассел достает вещи из чемодана и развешивает их в гардеробной. Неожиданно он повернулся к ней и посмотрел прямо в глаза.
— Твои родители знают, что мы собираемся до пятницы жить во грехе?
Зоя послала ему самый холодный взгляд, какой только сумела изобразить.
— Если уж говорить точно, мы не живем во грехе!
— Ну да, — с усмешкой согласился Рассел. — Скорее мы живем в похоти.
Зоя всплеснула руками.
— Какая ерунда!
Рассел поставил чемодан на пол в гардеробной, закрыл дверь и прислонился к ней, непринужденно скрестив руки на груди.
— Почему ты так боишься интимной близости?
Посмотреть ему в глаза стоило Зое больших усилий.
— Я ее не боюсь, просто предпочитаю, чтобы интимная близость сопровождалась близостью эмоциональной и общностью взглядов. А мы… да мы почти ненавидим друг друга.
— Если бы ты действительно меня ненавидела, ты, наверное, смогла бы настоять на том, чтобы твой отец отказался от своего решения. Ты же знаешь, он был готов передумать.
Первой мыслью Зои было с возмущением опровергнуть слова Рассела, но она всегда старалась быть честной с собой, поэтому вынуждена была признать, что в его словах есть доля правды. Сначала отец очень упорно настаивал на ее замужестве, но позже немного смягчился, и, если бы Зоя очень захотела, она смогла бы его переубедить. Но она этого не сделала.
Спохватившись, что молчание затягивается, она поспешила сменить тему:
— Что же нам теперь так и сидеть взаперти до самой свадьбы?
Рассел подошел к окну. При этом он остановился в каком-нибудь дюйме от Зои. Она затаила дыхание. Еще раз посмотрев в щель между занавесками, он положил руку на ее плечо.
— Думаю, нам недолго осталось провести в заточении — час, не больше. Почти все репортеры разошлись, осталось только несколько самых упорных. К тому же скоро стемнеет, и нам будет легче выскользнуть из дому. Тогда мы и сходим куда-нибудь перекусить.
Зоя через одежду чувствовала тепло его руки на своем плече. Когда Рассел стоял вот так, совсем рядом, его бедра находились в волнующей близости от ее бедер. Он касался только ее плеча, но ее тело уже отреагировало на его близость, Зоя ощутила внутри тепло и ноющую пустоту, требовавшую заполнения…
К добру или к худу, но в это время зазвонил телефон. Звонок показался Зое оглушительным. Рассел убрал руку с ее плеча, сделал шаг в сторону и снял трубку.
— Это тебя.
Принимая у него телефонную трубку, Зоя едва не выронила ее из пальцев, ставших вдруг непослушными.
— Алло?
— Зоя, это Алан. Этот номер мне дала твоя мать. Я знаю, что твой рабочий день давно закончился, но к нам пришла Джуди Тулох, она жила у нас около года назад. Не знаю, помнишь ли ты ее… Так вот, теперь она пришла с маленьким ребенком и вот уже целый час требует тебя. Говорит, может рассказать о своей беде только тебе. Ты не могла бы приехать? Салли занята, Том заболел…
Зоя встретилась взглядом с Расселом. Тот не слышал разговора, но, по-видимому, понял, что происходит. Он молча протянул руку за ключами от машины, лежавшими на столике возле кровати. От этого простого жеста, от неожиданного понимания Зою вдруг затопила волна тепла. Она сказала в трубку отчего-то севшим голосом:
— Я сейчас выезжаю.
Довезя Зою до приюта, Рассел проводил ее до входной двери.
— Как ты думаешь, во сколько ты закончишь?
— Не представляю.
— Когда освободишься, позвони, я за тобой приеду.
Чтобы Рассел не прочел в ее глазах безграничной благодарности, Зоя не поднимала взгляд выше кончика его носа.
— Я могу задержаться допоздна.
— Зоя, обещай, что позвонишь! — Рассел сам заставил ее посмотреть ему в глаза, взяв ее двумя пальцами за подбородок.
У Зои перехватило дыхание. Она прошептала:
— Хорошо, обещаю.
Рассел наклонил голову и запечатлел на ее губах короткий, но крепкий поцелуй. Затем, ни слова не говоря, развернулся и зашагал к машине. Зоя дождалась, пока его «ягуар» скроется за углом, и только после этого вошла в здание. Губы ее покалывало от его поцелуя, и она быстро дотронулась до них пальцем, но тут же отдернула руку.