— Я не обязана ничего тебе объяснять! — возразила Зоя.
— Мне — возможно, но ты не задумывалась, что почувствуют твои родители, когда увидят в завтрашних газетах фотографию невесты, одетой как уличная девка?
Об этом Зоя действительно не подумала, но, когда Рассел указал ей на упущение, она разозлилась на него так, будто это он был во всем виноват. Вместо того чтобы признать ошибку, она принялась оправдываться:
— У меня нет дорогих нарядов! Я надела самое лучшее платье, какое у меня есть.
Рассел остановился на красный свет светофора, и это дало ему возможность повернуться к Зое. Его лицо было искажено яростью.
— Тогда какого черта ты не сказала об этом мне? Слава Богу, я могу себе позволить одеть собственную невесту!
— А я думала, ты стремишься не одевать меня, а, наоборот, раздевать, — съязвила Зоя.
Сигнал светофора сменился, Рассел нажал на газ, чертыхнулся и выпалил в сердцах:
— У тебя чертовски сложный характер, просто невыносимый!
Зоя скрестила руки на груди и отвернулась к окну.
— Для того чтобы сделать столь глубокомысленный вывод, тебе необязательно было на мне жениться.
Неожиданно Рассел рассмеялся, не усмехнулся, не хмыкнул, а по-настоящему расхохотался. Когда приступ смеха прошел, он покачал головой.
— Да, ты права, совсем необязательно.
Настроение у него, казалось, улучшилось, и Зоя воспользовалась случаем задать вопрос:
— Скажи, зачем ты все-таки на мне женился?
Рассел сделал вид, что глубоко задумался.
— Ну, во-первых, этого потребовал твой отец.
— Но ведь потом он отказался от своего требования.
— А во-вторых, в тот момент мне казалось, что это не такая уж плохая идея.
— А сейчас?
— Сейчас… — Рассел помолчал, лавируя в потоке машин. — Сейчас?.. Ну, как говорится, как мы постелили постель, так и будем в ней спать.
Он быстро взглянул на Зою, и она успела прочесть в его взгляде недвусмысленное обещание. Как ни плохо она знала Рассела, она не сомневалась, что это конкретное обещание он непременно выполнит.
Он резко прибавил скорость, и сила инерции прижала Зою к спинке сиденья.
Зоя ожидала, что он повезет ее в один из недавно построенных курортных отелей в пригороде, но он свернул в другую сторону.
— Куда мы едем?
— Я хочу тебе кое-что показать. Кстати, твои вещи лежат в багажнике, я попросил Софию сложить их для тебя.
Зоя не знала, что рассердило ее сильнее — то ли, что ее вещи складывала женщина, которую она ни разу в жизни не видела, или то, что Рассел не поставил ее в известность о своих планах.
— София, моя экономка, приходит два раза в неделю. Она гречанка и плохо говорит по-английски, но ее словарного запаса хватает, чтобы втолковать мне, что не стоит бросать мокрые полотенца на пол в ванной.
Рассел усмехнулся, но Зоя по-прежнему хмурилась.
— Я могла сама сложить вещи, мне не нравится, когда в моем белье роются посторонние.
— Не кипятись, у тебя и рыться-то практически не в чем, — сухо возразил он. — Но я исправлю этот недостаток, как только мы вернемся в город.
— Не вздумай покупать мне одежду! — вспылила Зоя. — Если мне что-то понадобится, я куплю сама.
— На какие деньги?
Зоя отвернулась, пытаясь спрятаться от его слишком проницательных глаз.
— У меня есть деньги, хотя, конечно, не в таких неприличных количествах, как у тебя.
— Ты живешь как нищая! Какой в этом смысл? Что ты хочешь этим доказать? Бросить вызов среднему классу?
Вспышка Рассела явилась для Зои полной неожиданностью. Она напряженно застыла.
— Ничего я не хочу доказать. Просто я считаю безнравственным тратить деньги на одежду, без которой вполне можно обойтись, когда на улицах полно голодных беспризорных детей.
Рассел помолчал, по-видимому стараясь взять себя в руки, и уже спокойнее заметил:
— Если бы эти несчастные поменьше тратили на выпивку и наркотики, то, возможно, у них остались бы деньги на еду, одежду и даже жилье.
Зоя окинула его ледяным взглядом.
— Ты рассуждаешь как типичный представитель обеспеченного класса. Конечно, тебе легко говорить, ведь ты родился с серебряной ложкой во рту. Я и сейчас вижу ее кончик.
— Поосторожнее! — угрожающе тихо предостерег ее Рассел.
Но Зоя уже не могла остановиться, ее понесло:
— Меня тошнит от таких, как ты! Тебе в жизни не приходилось волноваться о том, когда тебе в следующий раз удастся поесть, но ты смеешь критиковать людей, у которых ничего нет, у которых нет даже родителей, которые могли бы о них позаботиться! — Только выкрикнув последние слова, Зоя вдруг осознала, что она говорит. Рассел рос без отца и рано лишился матери, так что по крайней мере последнее ее обвинение совершенно беспочвенно. Вполне возможно, что в детстве ему даже пришлось испытать голод. Она потупилась и, не смея взглянуть Расселу в глаза, пролепетала: — Извини, мне не стоило этого говорить.