Рассел шутливо отвесил поклон.
— Каюсь, мадам. Постараюсь исправиться.
Зоя вышла из кухни, не удостоив его взглядом. Завтракать ей совсем расхотелось.
Свою одежду Зоя нашла в комнате наверху. Рассел вынес все постельные принадлежности во двор проветрить и открыл в комнате окно. Зоя переоделась в джинсы и футболку и с удовлетворением отметила, что ни разу не чихнула. На обратном пути, чтобы не встретиться с Расселом, она спустилась по лестнице черного хода. Только оказавшись на берегу, она смогла расслабиться настолько, чтобы собраться с мыслями.
Она побрела вдоль кромки воды, слушая ее тихий шепот. Легкий ветерок шевелил листву прибрежных деревьев и покрывал воду озера мелкой рябью, из леса доносилось пение птиц. Зоя присела на большой валун и стала смотреть на воду. Теперь, когда в Фэрфилд-хилле поселился Рассел, ее убежище перестало быть тайным и она уже не могла черпать здесь ощущение мира и спокойствия, как было раньше. С Расселом она постоянно чувствовала себя в напряжении, особенно теперь, когда он сломал очередной барьер и сделал ее своей.
Зоя понимала, что отчасти несправедлива к Расселу, обвиняя его в том, в чем на самом деле виновата сама. Она практически бросилась ему на шею. Если бы она сама не спустилась к нему, а осталась бы в спальне, ничего бы не случилось. Но она не прислушалась к голосу здравого смысла и собственной интуиции, в результате чего оказалась в таком положении, из которого безболезненный выход просто невозможен. Расселу все нипочем, он неуязвим, его сердце останется невредимым, в то время как ее сердце, вероятнее всего, будет разбито. Сидеть около воды стало прохладно. Зоя встала и перешла в другое место, туда, где густые кусты заслоняли ее от прохладного ветерка. На этом пятачке, не просматривающемся со стороны озера, она легла на траву и стала глядеть в небо. Отчего-то ей захотелось плакать, но она крепко зажмурила глаза, не желая поддаваться этому проявлению слабости. Она не плакала много лет и не собиралась плакать сейчас, пусть даже из-за Рассела она чувствовала себя как никогда уязвимой.
Зоя не знала, сколько пролежала так. Ветер стих. Тени переместились, и ее лицо стало припекать солнце. Наконец она встала и медленно побрела к воде. На мокром песке еще виднелись ее следы. Рядом с ними появились новые, оставленные более крупными ступнями. Зоя проследила взглядом вдоль дорожки этих новых следов и увидела Рассела. Он стоял футах в десяти к ней спиной; при желании Зоя могла бы притвориться, что не заметила его, и тихо уйти, но едва она об этом подумала, как Рассел повернулся в ее сторону. Она плохо видела его лицо, но по всей напряженной фигуре было ясно, что он раздражен.
Он быстро зашагал к Зое.
— Тебя не было больше трех часов!
— И что из того?
— Нужно было предупредить, куда идешь.
— С какой стати?
Рассел стиснул зубы, но быстро совладал с собой и строго, словно отчитывая нашкодившую школьницу, пояснил:
— С такой стати, что этого требует простая вежливость.
— Куда я иду, никого не касается.
— Позволь с тобой не согласиться, меня это очень даже касается.
— Ты слишком серьезно относишься к своим супружеским обязанностям! — с сарказмом заявила Зоя.
Рассел окинул ее взглядом, увидел растрепанные волосы и покрасневшие глаза.
— У тебя красные глаза, ты плакала?
— Нет, конечно; это от ветра.
Казалось, ее ответ устроил его. Он пошел рядом с Зоей, подстроившись под ее шаг. Несколько минут они шли молча, потом Рассел спросил:
— Ты, наверное, умираешь с голоду, ты же не завтракала, а сейчас уже и время ланча прошло.
— Ничего страшного, мне не мешает похудеть.
Рассел прошелся взглядом по всей ее фигуре.
— Я бы сказал, тебе нужно не худеть, а поправляться, а то того и гляди ветром сдует.
— Извини, если разочаровала. — К сарказму Зои примешалась горечь. — Я понимаю, ты привык, чтобы у твоих женщин были безукоризненные фигуры.
Рассел криво улыбнулся.
— Если бы я не знал тебя лучше, то подумал бы, что ты ревнуешь.
Зоя резко остановилась и повернулась к нему лицом.
— Жаль тебя разочаровывать, но я не испытываю к тебе никаких чувств… кроме разве что неприязни.
Он выразительно вскинул одну бровь.
— Вот как? А ночью я этого не заметил.
— Ночью я была сама не своя, говорила и делала то, чего бы никогда не допустила, будь я в нормальном состоянии.
— Ну да, разумеется, — легко согласился Рассел, даже слишком легко. — И, конечно, прошлая ночь была единственной, больше такое не повторится.