Держа альбом дрожащими руками, она снова села на диван и открыла его. В первое мгновение Зое показалось, что у нее галлюцинации. С каждой страницы на нее смотрели ее собственные глаза. Это была фотолетопись ее жизни почти с самого рождения до совершеннолетия. Но она точно знала, что этот альбом не был привезен из дома ее родителей, она видела его впервые в жизни. Более того, некоторых фотографий из альбома не было даже у нее самой. Каждый снимок был аккуратно подписан незнакомым подчерком. Но как альбом здесь оказался? Кто его привез и зачем? И самое главное, кто год за годом собирал ее фотографии?
Зоя решительно закрыла альбом и встала. Что толку сидеть и гадать, нужно ехать домой и задать все эти вопросы родителям. Она взяла альбом с собой в спальню, положила под подушку и на удивление быстро заснула.
Утром Зоя позвонила в дверь родительского дома еще до завтрака. Мать в домашнем платье открыла ей дверь.
— Зоя? Что тебя привело так рано?
— Здравствуй, мама.
— Дорогая, ты могла бы не звонить, у тебя же остался ключ от дома. От того, что ты вышла замуж, ты не перестала быть нашей дочерью.
Зоя решила, что более подходящего случая ей не представится.
— Но я ведь не твоя дочь, правда?
Эмили Харпер заметно побледнела.
— Не понимаю, дорогая, о чем ты… — Она быстро взяла себя в руки. — Вы с Расселом не поссорились?
— При чем здесь Рассел? Я пришла поговорить не о нем, а вот об этом. — Она протянула матери фотоальбом в кожаном переплете.
Мать взяла его очень осторожно, как будто боялась, что он ее укусит. Открыв альбом, она молча перевернула несколько страниц, с каждой страницей все больше мрачнея, потом закрыла его и вернула Зое, не глядя ей в глаза.
— Не представляю, где ты это нашла, — наконец сказала Эмили, стряхивая пыль с ладоней.
— Правда? Ты не представляешь?
— Дорогая, я собираюсь в церковь, мы с твоим отцом…
— Я хочу знать правду!
Эмили всплеснула руками.
— Дорогая, когда ты в таком состоянии, мне трудно с тобой разговаривать.
— Я не уйду, пока не узнаю правды, — решительно сказала Зоя. — Если ты отказываешься со мной говорить, значит, я пойду к отцу.
— Ради Бога, только не это! — ахнула Эмили. — Он готовится к выступлению…
— Но почему? Ведь он мой отец? Разве это не означает, что я должна быть для него важнее любых выступлений?
Эмили снова надолго замолчала. Зоя впервые видела, чтобы мать заламывала руки. Наконец Эмили, побледнев еще больше, заговорила ослабевшим голосом:
— Дорогая, твой отец и я…
— Эмили, предоставь это дело мне! — раздался за спиной у Зои голос Джулиуса Харпера.
Зоя обернулась.
— Прежде всего, я хочу услышать от тебя объяснение, кто дал тебе право расстраивать мать! — потребовал Джулиус.
В детстве Зоя съежилась бы от одного его тона, но сейчас она не желала сдаваться. Она напомнила себе, что больше не ребенок, а взрослая женщина, к тому же замужняя.
— Папа, я хочу знать правду. Неужели я этого не заслуживаю? — По выражению лица отца Зоя поняла, что сейчас последует очередная гневная речь о ее возмутительном поведении. — Только не надо меня воспитывать! Я наслушалась твоих лекций на много лет вперед. Лучше скажи, почему в этом альбоме мои детские фотографии, чей он и как попал в Фэрфилд-хилл, и я уйду.
Джулиус побледнел почти так же, как его жена. Эмили, глядя на мужа, нервно затеребила отворот халата.
Зоя решительно повторила:
— Я не уйду, пока не узнаю правды.
На лице Джулиуса отразилась сложная борьба эмоций, наконец он, по-видимому, принял решение. Расправив плечи, он твердо встретил ее негодующий взгляд.
— Ну хорошо, Зоя, я скажу тебе правду. Только пообещай, что она не покинет пределов этого дома.
Зое очень не хотелось давать такое обещание, но желание узнать правду заставило ее сказать:
— Обещаю.
Джулиус взъерошил тщательно причесанные волосы, выдавая свое волнение.
— Правда заключается в том, Зоя, что ты не наша дочь. Мы удочерили тебя, когда тебе было несколько недель от роду. Эмили была беременна, и Богу было угодно, чтобы ты вошла в нашу семью за несколько дней до рождения Роуз. Мы решили, что должны использовать это обстоятельство в твоих же интересах. Когда на свет появилась Роуз, мы объявили всем, что родились близнецы. Тогда нам с твоей мамой, то есть с Эмили, это решение казалось наилучшим. Позже стало ясно, что ты очень отличаешься по характеру от Роуз, хотя воспитывали мы вас совершенно одинаково.