Неподражаемый Джимми Вуд
Из салона припаркованной машины Эмма наблюдала, как влажный летний вечер угасал, цепляясь лучами за створки окон в торце кирпичного здания отеля «Фермонт». Едва подостывший океанский бриз лениво покачивал шевелюры высаженных у дороги пальм. По встречной полосе Калифорния Авеню один за другим проплывали автомобили, притормаживали чуть позади, на повороте, а затем бесследно исчезали в шумных и скоротечных потоках вдоль берегов Санта-Моники.
От догорающего в рыжем закате четверга оставались считанные часы, но Эмму ждали срочные дела. Собравшись с мыслями, она закинула выключенный телефон в сумку, прихватила лежащую рядом пачку документов и направилась к себе в кабинет.
Дверь дежурного входа в отель была не заперта.
Эмма юркнула внутрь и, отбивая каблуками по лестнице мелкую дробь, поднялась на третий этаж. Спеша по безлюдному коридору, она отыскала в кармане магнитную карту от номера.
Однако стоило двери отвориться, а приглушённому электрическому свету скользнуть за порог, как Эмма замерла — в нос ей ударил запах креплёных сигарет.
Она с отвращением поморщилась и присмотрелась: в комнате, задрав ноги на подоконник и дымя перед открытым окном, сидел тот, кого она никак не предполагала там увидеть!
Эмма машинально стиснула пальцами прижатые к груди бумаги.
— Д-джеймс? — недоумённо шепнула она в полумрак. — Джеймс Вуд?..
—Хм-м! — отозвался хрипловатый баритон из-за высокой спинки.
«Как, откуда?!» — Эмма зажмурилась и помотала головой. Сердце её гулко заколотилось. Бумажная кипа, казалось, прибавила в весе и теперь нестерпимо оттягивала руку.
Наугад вставив ключ-карту в устройство на стене, Эмма шагнула в комнату. Она сбросила свою ношу на край письменного стола и поторопилась нащупать кнопку светильника. Яркая лампочка покорно моргнула.
Эмма прокашлялась и попыталась скрыть за укорами нахлынувшее волнение:
— Здесь нельзя курить! И вообще, как тебе ещё не поплохело от табака.
— Спасибо, на здоровье не жалуюсь, — отреагировал гость, поднимаясь. — Но я пришёл не для того, чтобы беседовать о моих пагубных пристрастиях, — он щелчком отправил окурок на улицу, — Для начала здравствуй.
Поборов желание взглянуть ему в лицо, Эмма кивнула и опустила подбородок.
На её столе всё пребывало на своих местах: изящная лампа составляла компанию портативному компьютеру и перекидному календарю, пестревшему пометками так, будто каждый обведённый день в нём был последним. Из потрёпанного ежедневника торчали язычки закладок, а на дне пластикового стакана тенью залёг недопитый глоток минералки.
Лампа, компьютер, календарь, ежедневник, стакан, лампа…
Эмма переводила глаза с одного предмета на другой в надежде, что это поможет ей совладать с собой, как вдруг Вуд нарушил молчание:
— До меня дошли слухи, что ты вновь приступила к своим обязанностям. Так ли это?
Эмма присела в стоящее рядом кресло.
— Да... Нам надо поговорить о работе, Джеймс, — наконец заявила она.
— Неужто о работе? — рассмеялся Вуд. — Выходит, слухи не врут, и я не зря заглянул, хоть и без приглашения.
— Вообще-то я как раз планировала тебя известить и переслать тебе следственные материалы, — поспешила объяснить Эмма и потянулась к принесённым бумагам. — Речь о деле, которое тебе под силу распутать. О деле на миллион, что…
— Дело на миллион? Для меня? — Вуд прервал её на полуслове и язвительно добавил: — Нутром чую, это редкостный висяк, за который не пожелала взяться ни одна из твоих ищеек. Иначе ты бы и не вспомнила про старину Джимми, прозябающего у тебя под боком в ожидании хоть какой-то работёнки. Я прав, босс?
— Не начинай, прошу, — смутилась Эмма. Она так и не призналась Вуду, что вверенное ему несколько месяцев назад расследование зашло в тупик и по её вине. Да что там, это случилось главным образом по её вине! — Давай всё спокойно обсудим.
Уткнувшись в документы, она почувствовала, как Вуд приблизился, поставил на место увесистый стул и, мгновение поколебавшись, устроился на нём по другую сторону стола.
— От обсуждений у меня в два счёта табак заканчивается, — процедил он и принялся шарить по карманам.
— Я надеялась, что для тебя есть вещи поважнее курева, — уколола она его, но тотчас же одёрнула себя. — Такие вещи когда-то были в твоей жизни, Джеймс. Пришла пора тебе их возвратить.
Он достал пачку сигарет, закинул ногу на ногу «четвёркой» и протяжно выдохнул:
— Как же долго вы вынашивали это решение, мисс Кросс!
— И у меня были... трудные времена, — выкрутилась Эмма, запинаясь.
Когда же она осмелилась поднять на него глаза, то окончательно онемела.