Кадис внимательно разглядывал свою ученицу. Девушку отличала хрупкая, немного болезненная красота. Напускная дерзость, которую она демонстрировала в последние дни, испарилась, уступив место робкой, трогательной женственности.
Мазарин недоверчиво глядела на Кадиса. Она не ошиблась? Учитель действительно сказал "попробуем"? Он и она, вместе? Наверное, это будет первая картина Кадиса, написанная в четыре руки.
Художник приблизился к ученице почти вплотную, не отрывая от нее взгляда, и внезапно опустился на колени. Мазарин, словно завороженная, следила за каждым его движением огромными печальными глазами, не смея даже моргнуть. Кадис невзначай коснулся ее колена.
Это было приятно. Прежде никто никогда не прикасался к ее ногам; в новом ощущении было что-то сладкое и постыдное.
Кадис медленно водил по ее ступням кончиками пальцев, словно совершая неведомый ритуал. Старался не пропустить ни клеточки ее кожи. Потом, помедлив пару секунд, он начал приподнимать ее брюки, обнажая ноги безупречной формы.
Мазарин почувствовала, как руки учителя обхватывают ее ноги, поднимаются к коленям. Что это на него нашло?
Не прерывая молчания, Кадис обмакнул кисть в черную краску и принялся рисовать на ногах Мазарин черные линии, имитирующие сандалии. Художник чувствовал, что спасен. В нем поднималась могучая волна желания. Сердце билось словно в молодости. Вдохновение шло рука об руку с вожделением.
— Мазарин... — Голос Кадиса звучал глухо и странно. — Покажи мне, как тебя нарисовать.
— Я не умею.
— Постарайся. Возьми меня за руку.
Мазарин не раздумывая схватила сжимавшую кисть руку художника и решительно потянула ее к холсту. Кадис подчинился исходившей от девушки силе. Она была такой живой, страстной.
Ученица на глазах превращалась в наставницу.
— Неплохо, — проговорил художник с довольной улыбкой. — Весьма неплохо. Дай теперь я.
Кадис принялся закрашивать намеченные Мазарин контуры кроваво-красным. Пот лил с него ручьем. Живописец не просто творил, он священнодействовал. Кадис то ласкал холст, то терзал, как злобная фурия, покрывая девственную белизну нестерпимо красным. Цвет разливался по холсту словно гигантская капля крови. Мазарин внимательно следила за небывалым зрелищем.
Наконец Кадис, задыхаясь, отпрянул от холста. Транс постепенно проходил.
— Это прекрасно, — произнесла Мазарин.
— "Подлинная ценность переживания заключается не в продолжительности, а в интенсивности". Я прочел это уже не помню где.
Мазарин посмотрела на свои ноги. Он назвал это интенсивностью. А она... Как это назвать?
— Позволь, я помогу тебе умыться.
Кадис принес таз с водой и принялся омывать ступни своей ученицы столь же бережно, как разрисовывал их. Мазарин чувствовала, что ее жизнь изменилась. Впервые за долгие годы она была интересна и нужна другому человеку. Насухо вытерев ее ноги, учитель вдруг приник к ним губами.
— Спасибо, — прошептал он.
9
В темной комнате своей фотолаборатории Сара Миллер развешивала на веревке только что напечатанные фотографии вчерашних прохожих. Магию кювет, реактивов и фотобумаги она предпочитала всем на свете техническим новшествам. Новомодные изобретения Сара использовала только в самом конце работы и только в качестве вспомогательных средств. Она всерьез опасалась, что в будущем машины поработят людей, отобрав у них живую душу.
Идея Сары была простой, но весьма амбициозной. Она собиралась трансформировать обычные портреты в трехмерные фигуры, почти неотличимые от живых людей. У этого проекта имелась конкретная политическая цель: превратить underground в overground, вывести его из подполья, предъявить миру. Собрать на Елисейских Полях весь беспутный Париж, город фасадов и площадей, мостов и обшарпанных окраин. Выставить на улице персонажей вроде клошара с тележкой, набитой жестяными банками, сломанными игрушками, обрывками журналов и прочим мусором, выше человеческого роста, чтобы сразу бросались в глаза прохожим. Жизнь превратила городских отверженных в невидимок, выставка была призвана снова сделать их видимыми.
— Сара, взгляни-ка. — Ассистентка вошла как раз в тот момент, когда художница увеличивала на компьютере одну из фотографий.
— Что случилось?
— Помнишь того вчерашнего типа?
— Того, который тебя напугал?
Ассистентка кивнула.
— Смотри, что я обнаружила.
Приблизившись, Сара так и впилась глазами в то, на что указывала ее помощница.