Узрев все это, двое его спутников, которые уже готовы были утащить Конана вовнутрь голубого тумана, набросились на существо в белых полотенцах. Но оно исчезло еще более неожиданно, нежели появилось. Воспользовавшись секундным замешательством «синих», Конан уверенным движением доброго меча снес одному из них голову. Хвала богам, голова не приросла обратно к телу. Огрев Конана свирепым взглядом маленьких землистых глаз, оставшийся в живых колдун легко, точно это были пушинки, подхватил тела своих убитых товарищей и скрылся с ними в голубом тумане, после чего оный туман тотчас испарился. Конан же, решив, что с него довольно всякой чертовщины, поднял чуть живую от страха Зенобию и бросился прочь из этого проклятого места.
Зал-амфитеатр в замке Синих Монахов стонал от пронзительного крика карлика.
– Великий боже! Я не могу поверить! – орал Тезиас, нервно прохаживаясь мимо выстроившихся в шеренгу Синих Монахов. – Вы потеряли двоих! Я уж было уверовал, что вы неуязвимы и всемогущи! Какой кошмар! Какое разочарование!
– Но мы все-таки люди, хозяин, – вставил Брахо. Смерив магистра презрительным взглядом громадных черных глаз, бывший Бог воскликнул:
– А кто болтал, будто каждый из вас сильнее дюжины волшебников? Ты, Брахо! И где же ваше бессмертие? Этак немудрено прожить тысячу лет, слоняясь по залам этой цитадели! А вот только первая битва – и я уже теряю своих слуг! Теперь вас не шестнадцать, а четырнадцать! Где я возьму новых?
Брахо сокрушенно развел руками.
– То-то и оно, – уже более спокойно сказал Тезиас. – Впрочем, я сам виноват. Мне следовало знать, что варвара не возьмешь голыми руками, пусть даже это руки могущественных волшебников. Я сделаю выводы из этой истории. Вот первый вывод: никогда более не ввязывайтесь в драку без моего приказа! Ясно вам, монахи?
Магистр почтительно поклонился.
– Ясно, хозяин. Впредь мы будем осторожнее.
– Вот именно. Я должен дорожить вами. А теперь я хотел бы посмотреть на погибших братьев. Возможно, мне удастся их оживить.
Первый труп был безголовый.
– А где остальное? – спросил Тезиас у монаха, уцелевшего после битвы.
– Прости, хозяин, – виновато промямлил тот. – Я не смог захватить голову. Она осталась в Бельверусе.
– Ну и дьявол с ней. Я все равно пока еще не умею пришивать головы. Надо взять это на заметку. Поищу что-нибудь про оживление голов в Книге Судеб.
– Это Конан его так, хозяин, – добавил монах.
– Не сомневаюсь. Варвар умеет орудовать мечом. Одного не пойму: как только этот, – Тезиас пнул безголовый труп маленькой ножкой, – подставил свою шею под клинок киммерийца?
Монах сник,
– Это самое ужасное, хозяин. Мы уже почти схватили Конана, как вдруг какой-то демон обрушился на нас с небес.
Пронзительный взгляд Великой Души насквозь пробуравил несчастного монаха.
– Что за вздор! Какой-такой демон?
– Посмотри на второй труп, – тихо сказал монах. Он отринул покрывало, и жуткая гримаса исказила белое лицо карлика.
– Во имя Всех Знаний Вселенной! – вскричал Тезиас. – «Черная ладонь Сета»! Моего слугу убил стигийский жрец!
– Жрец Сета – в Бельверусе?! Что ему там делать? – воскликнул Брахо.
– У стигийских ублюдков много неоплаченных счетов к королю Аквилонии. Возможно, кто-нибудь из жрецов явился, чтобы предъявить их к оплате.
– Нет, хозяин, – заметил монах. – Клянусь твоею Великой Душой, этот стигиец вовсе не собирался причинять вред Конану. Скорее, он бросился на его защиту. Еще мгновение, и мы уволокли бы его в голубой туман!
Между тем Брахо, внимательно осмотревший рану на груди убитого монаха, сказал:
– Посмотри, хозяин. Грудь нашего брата сожжена черным огнем. Но обрати внимание: тот, кто сделал это, несомненно женщина!
И вправду: смертельная пятерня имела пальцы длинные и тонкие; они не могли принадлежать мужчине. Но Тезиаса это не убедило.
– Вздор, Брахо! Женщины не могут быть жрецами Сета и уж тем более не владеют искусством «черной ладони». Мы имеем дело с необычайно хитрым и могущественным черным магом; может статься, это был сам Тот-Амон. Но даже если это так, он напрасно поднял руку на моего монаха! Никому не позволено убивать моих слуг и при этом оставаться безнаказанным! Помяни мое слово, Брахо: я еще разворошу их осиное гнездо! Мы натрем чешую Сету, или я – не Великая Душа!
Конан, Зенобия и Просперо были единственными, кто уцелел в утреннем сражении. Сейчас они отдыхали в заброшенной хижине, что стояла в лесу на самой окраине Бельверуса.
– Ради Крома, как не хватает здесь старины Пелиаса с исцеляющим снадобьем! – говорил Конан. – Помню, когда месяц назад мы бились со стигийскими колдунами, волшебное варенье Пелиаса вмиг излечило все наши раны!
– Вот уж в самую точку попал ты, государь, – сказал Просперо. – Ты знаешь, я побывал в разных баталиях, но такого боя, как сегодня, не припомню. Как будто на нас ополчились все негодяи разом!
– Да, – добавила Зенобия. – Сначала воины этого свирепого шаха, потом немедийская стража, затем наемники. А после них…
Голос королевы задрожал.
– Хотел бы я знать, кто были те синие демоны, что едва не утащили меня в свою Преисподнюю! – мрачно буркнул Конан.
– Они за минуту перебили не менее полусотни воинов с мечами и кинжалами!
– Но и они хотели взять меня живьем! Все жаждали захватить меня в плен, как будто я – не человек, а ценный приз, что разыгрывается на рыцарском турнире!
– Если бы не та мумия, что упала с крыши, этот приз достался бы синим колдунам, – отметила Зенобия.
– Еще одна загадка. Что-то я не припомню такого друга. Так или иначе, эта мумия или кто там вместо нее проткнула синего колдуна горящей головешкой! И тотчас исчезла…
– Дьявольщина какая-то… Спаси нас, Митра, от козней Зла, – вымолвил Просперо. '
И, словно в ответ на мольбы генерала, снаружи раздался низкий зычный голос:
– Выходи, киммерийский вор! Я выследил тебя! Сдайся добровольно, и тогда мы, так и быть, сохраним жизнь твоей немедийской шлюхе!
Конан вспыхнул, схватившись за меч.
– Остановись, дорогой! – воскликнула Зенобия. – Это шах Рустам-Мамед!
– Знаю, – буркнул король. – Гирканские собаки нипочем не отвяжутся, пока не отправишь их на корм демонам. Я уже как-то объяснял это тебе. Просперо осторожно выглянул в окно.
– Пресветлый Митра! Да их не меньше сотни! Откуда у шаха такая армия?
– Бьюсь об заклад, он собрал всех негодяев Бельверуса, – ответил Конан.
Длинная стрела вонзилась в дерево рядом с головой генерала. Просперо быстро отступил от окна.
– Чего же ты медлишь» варвар? Или ты струсил? – продолжил зычный издевательский голос. – Выходи! Может, желаешь, чтобы мы подпалили эту дохлую хибару?
Тяжело вздохнув, Конан поднялся.
– Я иду, Зенобия. Хотя бы вы с Просперо уцелеете. Прощай, крошка…
Но Конан не успел сделать и шага, как в одну секунду все вокруг вдруг потемнело, и земля задрожала под ногами. Люди в хижине услышали переполненные ужасом истошные, нечленораздельные вопли. Затем долгий хныкающий смех, ни в чем не похожий на человеческий. И другие звуки, от которых кровь стыла в жилах: хриплые, сдавленные крики, хруст разрываемых костей, какое-то чмоканье, хлюпанье и хихиканье и довольный квакающий вой. Затем все стихло, и тьма рассеялась. Наступила мертвая, зловещая тишина. Первым очнулся Конан.
– Кром и Митра, что это было?!
– Ты действительно желаешь это знать? – визгливо вскричала Зенобия, и Конан ужаснулся: взгляд ее глаз был почти безумным!
Просперо сидел как пришибленный; киммериец крепко пихнул его в бок.
– Пойдем, генерал, глянем, что там стряслось.
– Не оставляй меня одну! – взмолилась Зенобия.
– Ради Крома, девочка, посиди здесь! Я догадываюсь, что мы увидим. Тебе на это лучше не смотреть.
– Нет, я хочу! Я в конце концов твоя жена! – Мужество постепенно возвращалось к прекрасной королеве.
Ожидания Конана оправдались: все пространство вокруг хибары представляло собой сплошное кровавое месиво. Куски человеческих тел валялись тут и там, и с них стекали последние капли крови. Тела были не просто раздроблены, но разорваны на части и измельчены; самыми крупными частями были те редкие головы, которые остались целыми. В одной из них Конан опознал Рустам-Мамеда: вот как закончил свой жизненный путь однорукий шах…