Здесь почти нет поводов для тоски —Но амбиций стадо грохочет стульями,И сопит, и рвёт меня на куски,Челюстями стискивая акульими,
Так что я уеду – уже ключи,Сидиплеер, деньги, всё, сопли вытерли —И – “Стрелой” отравленной – москвичи,Вы куда, болезные, уж не в Питер ли?..
1 июля 2004 года
Биографы
Тяжело с такими ходить по улицам —Все вымаливают автографы:Стой и жди поодаль, как угол здания.Как ты думаешь – ведь ссутулятсяНаши будущие биографы,Сочиняя нам оправдания?
Будут вписывать нас в течения,Будут критиков звать влиятельных,Подстригут нас для изученияВ школах общеобразовательных:
Там Цветаевой след, тут – Хлебников:Конференции, публикации —Ты-то будешь во всех учебниках.Я – лишь по специализации.
Будут вчитывать в нас пророчества,Возвеличивать станут бережноНаше вечное одиночество,Наше доблестное безденежье.
Впрочем, всё это так бессмысленно —Кто поймёт после нас, что именноПётр Первый похож немыслимоНа небритого Костю Инина?
Как смешно нам давать автографы —И из банок удить клубничины?Не оставят же нам биографы,Прав на то, чтобы быть обычными.
Ни на шуточки матерщинные,Ни на сдавленные рыдания.
Так что пусть изойдут морщинами,Сочиняя нам оправдания.
15 июля 2004 года
Солнце
В схеме сбой. Верховный Электрик, то есть,Постоянно шлёт мне большой привет:Каждый раз когда ты садишься в поезд, —У меня внутри вырубают свет.
Ну, разрыв контакта. Куда уж проще —Где-то в глупой клемме, одной из ста.Я передвигаюсь почти наощупьИ перестаю различать цвета.
Я могу забыть о тебе законноИ не знать – но только ты на летуЧемодан затащишь в живот вагона —Как мой дом провалится в темноту.
По четыре века проходит за день —И черно, как в гулкой печной трубе.Ходишь как слепой, не считаешь ссадинИ не знаешь, как позвонить тебе
И сказать – ты знаешь, такая сложность:Инженеры, чёртовы провода…Моё солнце – это почти как должность.Так не оставляй меня никогда.
Ночь с 21 на 22 июля 2004 года
За тобой
По салютам, ракетным стартам,По воронкам и перестрелкам —Я слежу за тобой по картам.Я иду за тобой по стрелкам.
Между строк, по чужим ухмылкам,По аккордам, по первым звукам —Я хожу за тобой по ссылкам,Я читаю тебя по буквам;
Терпкой кожей своей барханьей,В звоне полупустых бутылок —Ты ведь чуешь мое дыханье,Обжигающее затылок?
Разворачиваешься круто,Гасишь фары и дышишь тяжко?Позабыв, что твои маршруты —Все мои: мы в одной упряжке.
Закольцованы, как в цепочке,И, как звенья, литы и жестки.Мы столкнёмся в конечной точке.На решающем перекрёстке.
Ночь с 1 на 2 августа 2004 года
Сны
Всё топлюсь вроде в перспективах каких-то муторных —Но всегда упираюсь лбом в тебя, как слепыш.Я во сне даже роюсь в папках твоих компьютерных,Озверело пытаясь выяснить, с кем ты спишь.
Пронесёт, может быть, всё думаю, не накинется —Но приходит, срывая дамбы, стеклом звеня —Ты мне снишься в слепяще-белой пустой гостинице,Непохожим, задолго, видимо, до меня;
Забываюсь смешными сплетенками субботними,Прячусь в кучи цветастых тряпочек и вещиц —Твоё имя за мною гонится подворотнями,Вылетая из уст прохожих и продавщиц,
Усмехается, стережёт записными книжками,Подзывает – не бойся, девочка, я твой друг,И пустыни во сне скрипят смотровыми вышками,Ты один там – и ни единой души вокруг;
Не отмаливается – исповеди да таинства,Только всё ведь начнётся снова, едва вернусь.
Мы, наверное, никогда больше не расстанемся,Если я вдруг однажды как-нибудьНе проснусь.
6–7 августа 2004 года
Хлороформ
Писать бы на французском языке —Но осень клонит к упрощённым формам,Подкрадываясь сзади с хлороформомНа полосатом носовом платке.
Поэтом очень хочется не быть.Ведь выдадут зарплату в понедельник —Накупишь книг и будешь жить без денег.И только думай, где их раздобыть.