Обнаружены посредственные боевые навыки. Уровень: деревенский хулиган.
А откуда у меня такие специфические навыки?
Интерфейс выплюнул новые буквы. Он заставлял их исчезать и появляться снова и снова:
Ардок
Ардок
Ардок
Ардок
Ардок… Тот парень, которому пришлось расстаться с жизнью, чтобы я попал в этот мир. Тот загадочный безродный, о котором я ничего толком не знал, и остатки сознания которого поселились у меня в голове.
Это ты, Ардок?
Это я
Ты, наверное, должен меня ненавидеть.
Невозможно. Эмоциональный слой сознания уничтожен на 98%
Но почему ты мне помогаешь?
Хочу жить. Боюсь смерти
Я ждал, всё ещё глядя на застывший в воздухе кулак Зована.
Опасность. Мозг работает слишком быстро. Возможны нарушения в мыслительной деятельности. Возможно, необратимые
Напугали ежа… Ладно, где там подписать? Кровь из носа подойдет, или можно чернилами?
Активировать примитивные боевые навыки Ардока? Да/Нет
Да. Всё для победы. Если примитивные навыки помогут мне простоять еще семь минут и тридцать две секунды, я буду счастлив.
Буквы, составляющие короткое слово «Да», на мгновение вспыхнули, ослепив меня, и исчезли. Мир пришел в движение. Кулак пришел в движение. А я почему-то всё так же стоял на одном колене и не двигался. Ну и где, спрашивается, мои навыки? Не прижились? Отторглись? Уничтожены иммунитетом вечного лузера?
Я уже простился с жизнью, когда произошло нечто неожиданное. Кулак Зована был в пугающей близи, и мое тело, вместо того, чтобы уклоняться, бросилось в атаку. Я резко выпрямил ногу, на которую опирался, и одновременно наклонил голову. Кулак врезался мне в лоб. Послышался хруст…
«Вот и всё», — подумал я.
Но свет не померк перед глазами, хоть искры из них и брызнули. Сотрясение мозга мне, конечно, обеспечено, однако я стою на ногах, да? Стою и ровно дышу, пусть и часто.
А вот Зован согнулся в три погибели, придерживая левой рукой бесполезно висящую правую.
Я услышал тонкий визг. Не сразу понял, что издает его Зован. Не сразу понял, что моя «боевая программа» ещё не закончилась.
Я шагнул вперед и с размаху зарядил Зовану кулаком по морде. Вышло и вправду как-то по-деревенски, но главное — сработало. Зован упал на пол.
— Десять, — как-то неуверенно начал хор. — Девять. Восемь…
Зован, скрипя зубами и омывая слезами окровавленное лицо, встал. Двинулся на меня, попытался ударить ногой в прыжке, но я просто шагнул в сторону, и когда он приземлился, ударил что есть силы в грудь. Зован опять рухнул на пол.
— Десять! Девять!
Он трижды пытался подняться. В третий раз ему почти удалось, но он неудачно оперся на сломанную руку и со стоном повалился обратно.
— Один! Ноль! — закончили рыцари отсчет.
Наступила тишина. Никто не кричал, не бросал на арену цветы и нижнее белье. Поэтому я далеко не сразу осознал, что сотворил.
Вместо того, чтобы выдержать десять минут против Зована, я его победил. За пять минут до конца боя! Опять косячу, кажется, иначе почему все эти рыцари так озадаченно смотрят на арену?
Наконец, выполз тот рыцарь, который зачитывал правила. Окинув меня недоумевающим взглядом, он сказал:
— Господин Мортегар победил. Добро пожаловать в Орден!
Рыцари слегка оттаяли и встретили эти слова рукоплесканиями. Некоторые хлопали, забыв дематериализовать латные перчатки. Грохот поднялся могучий и торжественный. Рыцарь, стоящий на арене, дождался окончания оваций и сказал, глядя на корчащегося на полу Зована:
— Ну и… Необычная ситуация. Однако правила есть правила. Сэр Зован. Вы изгоняетесь из Ордена, лишаетесь оружия, лишаетесь права называться «сэром». Ветвь навыков и заклинаний, открытая только для рыцарей, блокируется. Унесите его в лазарет.
Двое рыцарей выбрались на арену, подняли Зована и в молчании потащили прочь. Проводив их взглядом, рыцарь посмотрел на меня и сказал, как будто примирительно:
— Он всегда плохо переносил настоящую боль.
Арена незаметно заполнилась людьми. Рядом со мной оказался Лореотис. Он набросил плащ мне на плечи.
— Хорошая работа, господин Мортегар. Я приятно удивлен.
— Я что, теперь — рыцарь? — пролепетал я, всё ещё не веря в случившееся.
— Не совсем. Рыцарь должен быть не только крепким бойцом. Ему нужно доказать свою доблесть ещё в одном деле. Возможно, самом важном.