Но так было только до тех пор, пока Мидж не отколола свой второй номер и не спутала все карты.
Глава 5
Полиция соседнего штата обнаружила тело девушки в роще у въезда в маленький городок Турман. Горло у неё было перерезано от уха до уха, а на спине рубцы как будто от хлыста или ремня. Въедливый детектив, вспомнивший сообщение, мелькнувшее в одном из полицейских циркуляров из города, заметил брелок на её браслете, с выгравированным именем Мидж. У себя в участке он нашёл этот циркуляр и позвонил по междугородному в 87-й участок.
Река Харб замёрзла почти целиком, когда Карелла и Клинг ехали по мосту Гамильтон-бридж ранним утром в пятницу, 11 января. Клинг сидел за рулём. Карелла сидел рядом и пытался включить отопление в древнем автомобиле. Эта машина, одна из трёх служебных автомобилей участка, когда-то видала лучшие дни. Оба детектива предпочли бы ехать в собственных машинах, если бы не оформление талонов на бензин, в последние недели влекущее почти бесконечную волокиту. Легче было взять одну из служебных машин, с утра под завязку заправленных горючим.
— По-моему, я разгадал, — сказал Клинг.
— Всё убийство, или что? — спросил Карелла.
— Что он сказал.
— Кто?
— Пачо. Когда он нас повёл вверх, и другой парень загородил нам дорогу. Помнишь? Тру-Блю, второй гопник.
— Да, помню.
— Помнишь, он спросил пароль у Пачо? А тот ответил: «Но-ты-рыдам». Застряло у меня в голове, но, по-моему, я, наконец, догадался.
— Ну? — спросил Карелла.
— Да. У них на спинах этих белых курток нарисованы химеры, правильно?
— Ага.
— Так, а где бывают химеры?
— На зданиях.
— На каких?
— На всяких.
— Стив, ну какое здание в мире самое знаменитое своими химерами?
— Понятия не имею.
— Кончай, прекрасно знаешь.
— Я не знаю!
— Нотр-Дам, — сказал Клинг с торжеством, гордясь своими дедуктивными способностями, на мгновение переведя глаза на Кареллу и улыбаясь. — Понял?
— Нет, — сказал Карелла.
— Не «Но-ты-рыдам», а «Нотр-Дам». Теперь понятно?
— Ерунда какая-то, — возразил Карелла.
— Держу пари, что он именно это хотел сказать.
— Ну, пусть так.
— Знаешь, это меня прямо мучило, а теперь всё в порядке.
— Прекрасно. А вот что тут с печкой, ты не можешь отгадать?
— Нет. Но, Стив, ещё есть вещь, которая меня мучит.
— Какая? А, знаю, не говори. Ты старался научиться ставить нож на кончик лезвия, и чтобы он не падал!
— Нет. Это Августа. Хочу сделать ей предложение.
— Да-а? — изумился Карелла.
— Да, — кивнул в ответ Клинг.
Он говорил об Августе Блэйр, рыжеволосой фотомодели, с которой познакомился девять месяцев назад, расследуя дело о взломе. Карелла воздержался от глупых шуток, видя, что Клинг говорит всерьёз. Шуточки сослуживцев по поводу частых звонков от «Гусси» (как они прозвали Августу) за последние два месяца, уже навязли в зубах, и тем более были неуместны сейчас, когда они сидели плечом к плечу в уютной тесноте машины, все окна которой, кроме переднего стекла, уже заиндевели. Карелла погрузился в возню с печкой.
— Что ты на это скажешь? — спросил Клинг,
— Да не знаю. Думаешь, она согласится?
— Да, думаю, что согласится.
— Ну, тогда делай предложение.
— Так... — произнес Клинг и замолчал.
Они миновали будку сбора платы за проезд по мосту. Позади них осталась Изола, вздымающая громады зданий и башен в свинцовое небо. Впереди среди покатых сероватых холмов неторопливо змеилась дорога в Турман.
— Дело в том, — начал, наконец, Клинг, — что я немного боюсь.
— Чего? — спросил Карелла.
— Жениться. То есть... ну... это такой поворот в судьбе, понимаешь...
— Ну, конечно, — ответил Карелла Он не совсем понимал колебания Клинга. Если он действительно хочет жениться на «Гусси», то какие могут быть сомнения? А если сомнения есть, то действительно ли он хочет жениться?
— Ну, и как это? — спросил Клинг,
— Что это?
— Быть женатым.
— Могу сказать тебе только, как это быть женатым на Тедди, — ответил Карелла.
— Да, как?
— Замечательно!
— М-м-м... — пробормотал Клинг. — Понимаешь, положим, ты женишься, а потом оказывается: это — совсем не так, как когда ты был не женат.
— Да что за «это»?