— А ребятишки, которые её нашли? С ними беседовали?
— Ну как же. Но думаю, тут чисто. Конечно, всякое бывает, но в их пользу говорят две вещи: первое — они вызвали полицию, и второе — оба до смерти перепуганы.
— Что говорит коронер о времени смерти?
— Считает, что где-то между десятью и двенадцатью ночи вчера. Она сильно избита, на спине — кровоточившие рубцы. Как будто ее избили, а потом горло перерезали. Попытки изнасилования не было, влагалищный свод чист от спермы.
— Можно нам поговорить с хозяевами того дома?
— Ради бога, — сказал Гранди.
«Хозяевами» дома оказался один человек. Его звали Родни Сак, ему было семьдесят шесть, и было видно, что он перепуган появлением полицейских в своей кухне. Он как раз собирался есть. На нём был джинсовый комбинезон, шерстяная ковбойка, синяя вязаная кофта с протёртыми локтями и слуховой аппарат. Аппарат ничуть не помогал делу, а его нервность ещё сильнее ухудшала положение.
Детективы пытались выяснить, кто такая эта «Мидж».
Они внимательно прочесали всю картотеку Бруэна и не нашли никого с подобной кличкой среди юниоров вспомогательного женского отряда. Поиски были очень непростыми. В одном только Западном Риверхеде было зарегистрировано 153 банды. «Алые мстители» и «Маски смерти» участвовали в боях со многими из этих банд со времени их возникновения три-четыре года назад. Выбрать банду, решившую убить вождей «Мстителей» и «Масок», было так же не просто, как выбрать блюдо на китайском банкете: глаза разбегаются. Пока что у детективов было две нити. Они знали, что Эндрю Кингсли находился некоторое время в доме Эдуардо и Константины Портолес, пока к ним не пришёл (или пришли) кто-то, убивший их всех троих. Они не знали, почему Кингсли был у них, и каковы были его отношения с Портолесом и его сестрой.
Они знали, что девушка по имени Мидж — «Комарик», вероятно, член вспомогательного женского отряда агрессивной банды, передала им определённую информацию, а потом через два дня очутилась на территории соседнего штата с перерезанным горлом. Но кто такая была сама Мидж?
— Не заметили ли вы чего-нибудь необычного в лесу прошлой ночью? — спросил Карелла у Сака.
— Нет, сэр, — ответил Сак, заметно дрожа.
— Никаких фар, ничего такого?
— А какие пары могли бы в такое время...
— Фар, ф-а-р-ы. Автомобильные лампы!
— А, фары! — протянул Сак. — Нет, не видал никаких фар там.
Он попытался разжечь трубку, но спичка вывалилась у него из пальцев. Он достал вторую спичку из большого кухонного коробка и сломал ее, чиркая. Он поднял глаза на детективов, беспомощно улыбнулся и отложил трубку.
— Мистер Сак, почему вы так напуганы? — спросил Клинг.
— Я? Нет. Чего мне пугаться?
— Так вы что-нибудь видели в лесу вчера ночью?
— Нет, сэр, не видел.
— Где вы были прошлой ночью, мистер Сак, — спросил Карелла и вдруг заметил, что он и Клинг прямо-таки кричат на старика. Жена Кареллы была глухонемая, но он никогда не чувствовал, что её неспособность слышать или говорить была бедой. Но плохой слух Сака почему-то ужасно раздражал. Карелла внезапно понял, что большинство людей с трудом переносят людей с плохим слухом, тогда как они остаются очень предупредительными к плохо-видящим или увечным людям. Он мысленно отметил эго наблюдение, отложив его до будущего разговора с Тедди, когда её глаза будут внимательно читать движение его губ, а пальцы отвечать на языке глухонемых, которым владел Карелла и даже бегло «говорил», не теряя своеобразного акцента. Сак глядел на него снизу вверх. Он опять не был уверен, что бедняга слышит его. «Мистер Сак, где вы были?..».
— Я слышу вас, — нетерпеливо сказал Сак, и Карелла теперь увидел это с другой стороны — как может раздражать слабослышащих людей этот крик и повторения, и постоянные сомнения собеседника в том, услышали ли они его правильно.
— Да, где вы были?
— Здесь.
— Всю ночь?
— Всю ночь, да.
— А что вы делали между десятью и двенадцатью?
— Спал.
— В какое время вы ложитесь спать?
— В девять часов. Каждый день ложусь в девять вечера.
— Что-нибудь слышали необычное в том лесу? — спросил Карелла.
— Я плохо слышу, — сказал Сак с достоинством, — Я бы не услышал и пушки у себя на веранде.
— Вы ночью вставали?
— A-а... да, вставал, пожалуй.
— Когда?
— Точно не помню. Нужно было сходить кое-куда, вот я и встал.
— А где туалет?
— Там, за домом.
— Куда он глядит, на лес?
— Да.
— В туалете есть окошко?
— Да.