— Послушайте, вы, случайно, не живёте здесь, в городе, а? — внезапно спросила Лиза.
— Живу, но не в этом районе, а дальше, в Риверхеде, а что?
— Просто интересно, — сказала она. — Просто подумала, что, если я останусь тут ещё на одну ночь, я с ума сойду, — сказала Лиза. Сегодня иду по лестнице и вижу — на площадке стоит парень и ширяет себе в вену. Нет, вы себе можете это представить? Резинкой перетянул руку, вена только что не лопается, а уже наставил шприц. Прямо на лестнице... По коридорам всю ночь бегали девчонки в одном белье, какие-то типы подкрадываются и стучат в дверь ко мне. Это какой-то ужас, а не гостиница! Вот почему я и спросила, не живёте ли вы здесь.
— То есть? — спросил Карелла, прекрасно догадываясь, что у неё на уме, надеясь, что это — именно то, и в то же время надеясь, что это не то, что она задумала.
— Ну, что я могла бы поехать к вам домой, — просто сказала она, пожав плечами.
— Но... — сказал Карелла. Во рту что-то сразу пересохло.
— Я очень большая, — сказала она, — но занимаю мало места и обещаю, что не сдвинусь с моей стороны кровати. — Она обошла кресло, опустилась перед ним на колени, посмотрела ему в глаза и спросила:
— Как вы думаете?
«А пока, золотая моя девочка, хочу успеть отнести письмо на почту, пока там не закрылось. Постараюсь написать тебе завтра вечером. Передай привет Чу-Чу. Скажи ему: я надеюсь, что его серп всё такой же блестящий, как и раньше.
С любовью и пожеланием мира Энди.»
— Это письмо вам поможет? — спросила Лиза.
Он посмотрел на неё. Она все ещё была на коленях перед ним, сидя на пятках. До чего голубые глаза на таком загорелом лице!..
— Собственно, мы почти всё уже сами знаем. Оно помогло бы несколько дней назад.
— Я его получила только в четверг.
— Может быть, вам и правда лучше было бы передать его прямо в полицию Лос-Анджелеса?
— Тогда я бы никогда не встретила вас, — сказала она и улыбнулась. Она положила руку ему на колено. — В самом деле? Возьмите меня к себе домой?
— Я женат.
— Ну и что?
— Не думаю, что моя жена правильно поймёт меня, если я привезу вас к себе, даже если вы и будете смирно лежать на вашей стороне кровати.
— Ну, да, я понимаю, — сказала она и опять улыбнулась, и он почувствовал, что на самом деле он скорее поощрил её своими словами. И потом сам себя спросил, действительно ли он пытался поощрить её, действительно ли его захватила идея привезти цветущую, свежую, юную Лизу Ноулз к себе — где бы это ни могло быть.
— Вам бы не понравилось ночевать здесь, правда? — спросила она.
— Нет.
— Ещё бы. Тут крысы бегают всю ночь. Одна даже залезла на постель, я чуть со страху не умерла. Уж не говорю, кто там бегает за дверями, в коридорах. Я еду, — сказала она, поднявшись. — Я это мигом. Мы можем куда-нибудь ещё поехать. Тут в городе ведь полно мест, правда?
— Да, тут полно мест, — сказал он. — Лиза, — добавил он, помолчав. — Я женат.
— Да всё нормально, — сказала она. — Я понимаю. Нам ничего и не надо делать, если вам не хочется. Мне нравится ваше лицо, вот и всё. Хочется просто побыть с вами.
— И ещё хочется выбраться из этого гадюшника.
— Да, тоже, но это уж на втором плане. Правда! А как же вас зовут? Я помню, что вы показали мне и ваш жетон, и сказали фамилию, но я забыла.
— Карелла. Стив Карелла.
— Стив... — повторила она. — Хорошее имя. А «Карелла» — это итальянское или испанское... или что?
— Итальянская фамилия.
— Красиво, — сказала она. — Правда, красиво. Ну, как? Мы куда-нибудь поедем?
— Нет, Лиза не поедем, — ответил он, вставая с кресла и отдав ей письмо. Потом засунул руку в карман и достал из бумажника три двадцатидолларовые бумажки. — Берите, — сказал он.
— Что это?
— Тут достаточно, чтобы снять номер в приличной гостинице, хорошо поесть и позвонить по междугородке вашим родителям.
— Я не могу взять денег от вас, — сказала она.
— Взаймы.
— А как же я вам их верну?
— Я вам напишу свой адрес. Собирайте сумку и пошли. Я не пущу вас одну даже по лестнице. Вас могут убить прямо в коридоре этого вертепа, — он широко улыбнулся. — Я и сам-то боюсь тут. Берите деньги и пошли.
— Спасибо, — сказала она, беря деньги. Быстро и очень смущённо она запихала их в карман джинсов. — Спасибо, — повторила она. — Но...