Он быстро подошёл к ней и сказал:
— Ничего, ничего, мисс, сейчас приедет скорая, — и лёгонько взял её за руку выше локтя, чтобы вывести на улицу, а девушка отделилась от стены и упала ничком на пол, и Фрэнсискус понял, что она мертва, а он всё ещё держит её руку, хотя девушка лежит на полу у его ног. У него расширились глаза от ужаса, он выронил оторванную руку и, отвернувшись от девушки, спрятал лицо в углу, где дверь висела на одной петле. Его стало рвать.
На улице Дженкинс говорил по рации, вызывая скорую помощь, когда он увидел шестерых парней в синих джинсовых куртках, выбегающих из проулка за магазином. Когда они побежали по улице, он увидел на спинах курток намалёванные конфедератские флаги. Он выскочил из машины с револьвером, крикнул: «Стой! Полиция!» — но ребята быстро бежали, не оглядываясь.
— Эй! — снова крикнул он. — Стой! — и выстрелил в воздух для предупреждения. Парни убегали. Они добежали до угла и скрылись за ним. Дженкинс кинулся обратно к рации и закричал диспетчеру:
— Шестеро подозреваемых бегут к северу на Толанд, на всех куртки «Мятежных янки».
— Он вошёл в магазин, увидел Фрэнсискуса, стоящего в углу, мёртвую девушку у его ног. Испачканными руками он закрыл лицо. Он плакал. Дженкинс за все годы службы в полиции никогда не видел рыдающего полицейского.
— Ну, Ральфи, пойдём, — позвал он.
— Но Фрэнсискус не мог подавить рыданий.
Карелла подоспел к 101-му в Риверхеде сразу после десяти. К тому времени благодаря сообщению патрульного Дженкинса по рации, удалось поймать на улице, за четыре квартала от места взрыва, «Мятежных янки», убегающих от места преступления. Шестерых парней доставили в комнату для допросов в 101-м участке. Они мешками сидели на стульях со спинками за длинным деревянным столом. Чарли Бруэн весь зарос щетиной, Карелла подумал с удивлением, бреется ли он вообще когда-нибудь или никогда.
— Тебя я знаю и тебя знаю, — Бруэн говорил, указывая на двоих ребят. — Это Биг Энтони Сазерленд, — сказал он Карелле, а тот вон — Джо-Джо Котрелл.
— Я тебя искал, — сказал Карелла.
— Но?.. — возразил Биг Энтони, пожав плечами. Он был здоровенный детина с широченными плечами и бугрящимися под синей рубашкой грудными мышцами, как у атлета-гиревика. Он отбросил рукой со лба прядь длинных светлых волос, вид у него был скучающий и непринуждённый.
— Вижу, что в городе тебя не было.
Биг Энтони опять пожал плечами.
— Ну, а вы четверо, кто? — обратился Бруэн к остальным.
Ни один не ответил.
— Давайте свои фамилии, — сказал он.
— Валяйте, говорите ему, — разрешил Биг Энтони.
— Я — Прист, — сказал один из ребят.
— Полные имена, ваши собачьи клички мне не нужны, — отрезал Бруэн.
— Марк Пристли.
— А ты?
— Чарльз Ингерсол.
— О, крупная рыбка нам попалась, — произнес Бруэн. — Зацапали, значит, самого Чинго, дисциплинарного офицера «Мятежных янки»?
— Это я и есть, — сказал Чинго.
— Ну, а ты?
— Питер Хастингс.
— Ты? — спросил он последнего из шестерых.
— Фрэнк Хьюз.
— Ну так, ребята. Так что вы делали, раз убегали с задов кондитерской?
Ни один из парней не ответил.
— Я всё у тебя буду спрашивать, Чинго, идёт? — сказал Бруэн. — Раз ты такая шишка в вашей организации.
— Лучше скажите мне о моих правах, — возразил Чинго.
— Это для чего? Ты разве что-нибудь натворил?
— Ничего не натворил.
— Так какая у тебя нужда знать твои права? Да ты их, небось, и так давно знаешь.
— У меня плохая память, — ответил Чинго. — Расскажите-ка ещё раз.
— А мы тебе никаких обвинений не предъявляем, мы только желаем получить от тебя информацию насчёт преступления, — сказал Бруэн.
— Извините меня, Чарли, — вежливо вмешался Карелла. Но, может быть, сначала мы выясним то дело для полиции в Турмане?
— Ах, да, конечно, конечно, Стив, — сказал Бруэн, — тогда вы начинайте.
— Спасибо, —с улыбкой сказал Карелла, и вдруг улыбка сползла с лица, и он, указав пальцем на Биг Энтони, произнёс:
— Ты!
— Я?
— Ты.
— Пальцем тыкать неприлично.
— Полиция в Турмане выдала ордер на твой арест. Они обратились к нам с просьбой задержать и допросить тебя в связи с убийством некой Маргарет Макналли в прошлый четверг ночью. С этой минуты можешь считать себя арестованным.
— Если я нужен полиции в Турмане, то пусть меня туда передают, — сказал Биг Энтони.