— Может быть, после плавания. У неё в четверг бассейн?
— В понедельник, среду и пятницу, — цежу, откидываясь затылком на подголовник. Меня не удивляет, что она не в курсе расписания Мишель. И даже уже не злит.
— Ну, значит, в пятницу. Пока…
— Пока.
Откладываю телефон. Одной проблемой меньше. А вот писак всё же стоит поставить на место. Чтобы неповадно было. Да, я понимаю, что они выполняли свою работу. И более того, даже пытались со мной согласовать то, что получилось в итоге. То, что я сам дал этой статейке ход, как раз и сводит случившееся к абсурду. Идиотская ситуация, как ни крути. С одной стороны, мне хочется крови. С другой — даже нечего предъявить. Ведь текст мной одобрен, если конечно, они ничего в нём не поменяли… Шанс призрачный, но всё же есть.
Открываю компьютер, пролистываю почту, с трудом находя письмо почти месячной давности. Пробегаюсь по «рыбе» взглядом. Сличаю с опубликованным. Бешусь от того, что мне не к чему придраться. Автор статьи, кем бы он ни был, не переставил и запятой. Если бы я дочитал до конца, Мишель не пришлось бы это всё пережить. Но смириться с тем, что я один виноват в происходящем, практически нереально. Я размышляю, как мне лучше поступить, но в голову ничего толкового не лезет. В конце концов, я решаю заходить через самый верх. Благо выход на собственника журнала у меня имеется.
Глава 6
Нелли
— Неллька, ты где ходишь?!
Каблук застревает в решётке слива, туфля соскальзывает с ноги, а я по инерции проношусь босой вперёд ещё на несколько метров.
— Ч-чёрт! Я за кофе вышла. А что?
Выдёргиваю туфлю и с досадой провожу пальцем по содранной коже. Хорошо хоть туфли не новые. Из позапрошлой коллекции. Но всё равно ужасно жаль. Я очень трепетно отношусь к вещам. Они для меня являются неким символом новой жизни.
— Что-что! Тебя на седьмой вызывают. Срочно!
Свинцовую плёнку над головой вспарывает молния. Я вскидываю лицо к небу, и в ту же секунду оно проливается на меня дождём, будто только этой отмашки и ждало.
— Бегу! — перекрикиваю раскаты грома. От перекрёстка до здания, где располагается редакция, каких-то пятьдесят метров, но я успеваю вымокнуть до нитки. В таком виде идти к начальству не хочется. Теряя драгоценные минуты, сначала иду к себе. Здесь хранится одежда на все случаи жизни, ведь я никогда не знаю, как закончится тот или иной день. Бывает так, что приходится всё бросать и мчаться. То на какую-то презентацию, то на премьеру, а то и вовсе на интервью, если у героя, которого мы ждали, внезапно освобождается пара часов.
— Тебя Вишневская ищет! Чего ты копаешься?
— Да знаю я. Сейчас переоденусь и пойду.
— Она рвёт и мечет.
— Поняла. Переодеться не выйдет, — достаю из ящика стола рулон бумажных полотенец, отрываю сразу несколько в надежде хоть немного просушить одежду по дороге наверх. — Что за спешка, не знаешь?
— Люся говорит, что ей хозяин звонил. Ругался… Ну а потом она сразу тебя стала искать, — с трудом за мной поспевая, докладывает Марина. Хозяин — это серьёзно. Интересно, что ему могло не понравиться? Гашу тревогу и толкаю дверь в кабинет главреда. Тот, как и положено, шикарный. Но когда его займу я, обязательно всё здесь переделаю. На мой вкус, сейчас в нём нет изюминки.
— Где тебя носит?! — Вишневская подхватывается из-за стола, подносит к тонким красным губам вейп и яростно затягивается.
— Что-то случилось?
— Ничего хорошего! Кроме того, что меня из-за тебя как девочку отчитали! Впрочем, чего это я? Сама виновата. Я же тут главный редактор, в конце концов!
Алена делает ещё одну затяжку и резко выпускает пар через нос.
— Уточни, пожалуйста, о чём речь.…
— Об интервью с Казаком! Вот скажи мне, ты уверена, что согласовала концовку?
— Конечно.
— Странно. Потому что сейчас вдруг оказывается, что господин Казак какого-то чёрта очень, очень недоволен. Так недоволен, что даже не поленился позвонить нашему собственнику. Ты понимаешь, какая это подстава?
— Понимаю. Остался только вопрос: какие ко мне претензии?
— Весьма серьёзные. Дело может даже дойти до суда. Если мы не извинимся.
— Извинимся? Он что, не только абьюзер, но ещё и идиот?
— Нелли! — одёргивает меня Вишневская.
— А что — я? Разве не понятно, что это ничего не решит, а лишь привлечёт ещё больше внимания к тому, о чём, как я понимаю, говорить не стоит?
— Конечно, понятно. Именно поэтому вам придётся придумать, как действовать более тонко, — раздаётся арктически холодный голос за спиной. Надо отдать должное Вишневской, самообладание у неё не в пример моему. Я застываю перепуганным зайцем, а она, вон, ничего. Откладывает вейп и, расставив руки в радушном приветствии, делает шаг навстречу незваному гостю. Или званому. Попробуй теперь разберись.