***
В последнее время Дон просыпается рано, порой это время и утром-то сложно назвать. Это немного странно, ведь световой день стремится к минимуму, спать бы и спать — по крайней мере в субботу, когда ни на работу, ни в церковь не надо спешить. Однако он просыпается и не может снова заснуть.
Бессонная ночь обещает усталость на следующий день, но иногда полежать в относительной тишине и темноте даже приятно. Он глядит в потолок, пересечённый тусклыми полосами отсветов ночных огней и фар проезжающих автомобилей, и его посещают идеи и мысли о том самом романе, который он всё-таки не забросил. Дональд прочитал и пересмотрел о «ревущих двадцатых», конечно, не всё, что вообще написано, но уже достаточно много, чтобы пласты информации начали складываться в ландшафт воображаемого мира. И вот теперь этот мир начинает понемногу жить своей жизнью в его голове. Долгое время Дон пытался сочинять свой роман, но теперь, кажется, понимает слова Эко о космологичности первых этапов работы над крупным текстом.****
Сегодня, однако, бессонница не оборачивается творческим приступом, остаётся удручающей невозможностью заснуть. Смутные тревоги начинают наполнять его мысли, и это ему совсем не нравится… но стоит глазам привыкнуть к темноте, как тревоги разлетаются по углам, уступая место совсем другому чувству.
Рядом с Дональдом, сладко посапывая в подушку, крепко спит Дэвид Познер, который ещё только год — меньше года! — назад боялся ночью сомкнуть глаза, не веря, что ещё когда-нибудь окажется так близок с самым дорогим для себя человеком. С того дня они прошли немалый путь, и вместе, и каждый по отдельности, и они ещё очень далеки от счастливого финала… но глядя, как Дэвид во сне вздыхает и пододвигается поближе, чувствуя, как он прижимается щекой к плечу Дона и чуть заметно улыбается, Дон снова обретает надежду на то, что может быть когда-нибудь всё будет хорошо.
Комментарий к ЧАСТЬ 10
*Евангелие от Матфея 5:32 http://allbible.info/bible/modern/mt/5/
Но Я говорю вам, что каждый, кто разводится с женой своей не по причине её прелюбодеяния, толкает её на грех прелюбодеяния. Тот же, кто женится на разведённой, также повинен в прелюбодеянии.
**Первое послание апостола Павла Коринфянам http://allbible.info/bible/modern/1co/6/
6:9
Разве не знаете вы, что неправедные люди не наследуют Царство Божье? Не обманывайтесь! Никто из тех, кто предаётся блуду, или почитает идолов, или прелюбодействует, а также ни продажные содомиты, ни мужеложцы,
6:10
ни грабители, ни скупые, ни пропойцы, ни клеветники, ни мошенники не унаследуют Царства Божьего.
***гимн об ангелах в небесах, «Angels We Have Heard On High», в джазовой обработке звучит примерно так: https://www.youtube.com/watch?v=eD6iuXmOCGs (тут на самом деле микс из двух гимнов, но представление можно составить :) )
****«В работе над романом, по крайней мере на первой стадии, слова не участвуют. Работа над романом — мероприятие космологическое, как то, которое описано в книге Бытия». — У. Эко, «Записки на полях „Имени розы“».
========== ЧАСТЬ 11 ==========
Стоит ленивый субботний день, слишком непогожий, чтобы выходить куда-то, и Дэвид, как ни странно, рад этому. Когда на прошлой неделе по прихоти тёплых ветров и течений ноябрь вдруг порадовал жителей Лондона почти весенним теплом, Дон настоял на том, что такое редкое солнце нельзя упускать, и потащил Дэвида на прогулку в ближайший парк… Но обернулось всё тем, что Дон почти всё время прогулки старательно не замечал вокруг шумных, весело играющих на лужайках чужих детей. А Дэвид, разумеется, так же старательно не замечал, что Дон их, конечно же, замечает.
С тех пор, как речь зашла о разводе, с собственными детьми Дону чудом удалось пообщаться лишь однажды: Лиззи списала его телефон, и они с Генри позвонили ему тайком, пока были в гостях у друзей. Говорили тихо и грустно, расспрашивали, что случилось, о чём им мама не говорит. Жаловались, что она не хочет их даже слушать и то со слезами клянётся, что вернёт папу в семью, то злится в ответ на их просьбы увидеться с ним. Удивились, что дело в разводе: в школе у них уже были беседы на эту тему, и педагог хорошо объяснил, для чего это делается и что это значит, и как может выглядеть жизнь детей после развода родителей. И, кажется, немного успокоились, когда Дон не стал бездумно обвинять или ругать жену, а искренне пообещал, что тоже очень хочет увидеть их снова и обязательно постарается договориться с мамой сам. «Они же дети, — причитал после этой беседы Дон, — но они видят, что мы сами не справляемся, и это им настолько невыносимо, что они хотят немедленно всё исправить, сами, в свои восемь и десять лет! Ну разве это посильная ноша для них? Если б я мог развеять их страхи! Но как обещать им что-то, когда сам как на вулкане… Никак.»
Так что наблюдать вокруг детские игры им обоим было нелегко. Дэвид был почти уверен, что, сидя на траве под деревом рядом с ним, Дон тихо молился про себя, а ведь без крайней нужды он не делал этого в таких людных местах. Солнца Дэвиду действительно не хватало, спорить тут было трудно, но всё же, ей-богу, дело того не стоило.
Зато сегодня они остаются дома. Правда, Дону вроде бы грозились позвонить с работы, если срочно потребуется его консультация, но этого может и не произойти.
Дэвид перечитывает не что-нибудь, а сонеты Шекспира, полулёжа на диване, а Дон дремлет, полулёжа на нём: спиной на его животе, головой на груди. Он собирался поизучать статьи своей тематики в конкурирующих газетах, но недосып последних недель взял своё, он начал клевать носом — и сдался. Дэвид обнимает его поперёк груди одной рукой. Тяжесть его тела успокаивает, приземляет. Идиллией их состояние сложно сейчас назвать, но это долгожданная минута покоя, которая очень нужна. И её нарушает звонок в дверь. Требовательный, резкий. Они никого не ждут.
Дэвид хочет выбраться из-под Дона, чтобы тот отдохнул ещё, но Скриппс встаёт первым. Говорит:
— Я открою, — и идёт к двери.
Дэвид ждёт, стоя с книгой в руках, но когда слышит голос визитёра… его словно ледяной водой окатывает. Он не хочет пересекаться с ней. Откуда у неё этот адрес? Он спешит уйти в кабинет. Закрывает дверь, не включает свет, пристраивается с книгой у окна… но, конечно же, всё-таки слышит их голоса, когда они входят в гостиную. Слышит давно привычный гомофобный бред — про аморальность, преступность, противоестественность и богомерзкость (разумеется!) — который много лет назад утратил способность цеплять и обижать Дэвида… но, обращённый сейчас к Скриппсу, снова цепляет. Чего она хочет, Дэвид по обрывкам фраз не может понять. Дон пытается вывести разговор в конструктивное русло, но без посредничества телефона это не так-то просто: Ханна повышает голос, и заставить её замолчать цивилизованными методами не получается. Слыша что-то о растлении детей, Дэвид не выдерживает. Решительно открывает дверь и, мельком глянув на Ханну, обращается к Дону:
— Знаешь, я передумал. К чёрту этот развод, к чёрту все мои просьбы. Оставьте всё как есть. Я не думал, что будет так… Прости, что попросил об этом.
Собственный голос звучит как чужой. Дэвид закрывает дверь и возвращается к окну, стискивая дрожащие руки. Его трясёт от злости и бессилия, чего с ним давно уже не происходило. Вопреки ожиданиям, за ним следом в кабинет заходит Дон.
— Но Дэвид, ты был прав.
— Сейчас не в этом дело, — голос всё ещё звучит глухо, как будто от слёз. Но слёз нет. — Я не могу больше смотреть, как ты мучаешься. Прости меня, если можешь.
— Что тут прощать, Поз? — мягко говорит Дон, обнимая его за плечи. — Ты половину этого груза на себе тащишь. Если бы не ты, я бы уже с ума сошёл.
— Если бы не я, ничего бы этого не было, — возражает Дэвид, разворачиваясь к Дону лицом.
— Меня бы не было, Поз. Меня.