В апрельскую ночь в крайней хате одной из лесных белорусских деревень, расположенной южнее станции Колодище, при свете керосиновой лампы сидели десантники и ждали гостей, которые почему-то задерживались.
— Вряд ли придет Казимир, — усомнился старший сержант Базиров, сопровождавший Гниденко. — Ефрейтору войск СС отлучиться на продолжительное время не так-то просто.
— Поживем — увидим, — успокоил его капитан. — Я верю нашей «Белке».
Не успели они выпить по чашке кипятку с брусникой, как в дверь постучали. В хату вошли красивая девушка и высокий статный молодой человек в штатском. Их сопровождала «Белка».
— Товарищ капитан! — доложила она. — Ваше задание выполнено. Гости прибыли на переговоры.
Хозяйка дома, почуяв, что в ее доме находятся, знать, важные люди, засуетилась и начала ставить на стол нехитрые деревенские закуски. Появилась даже чудом сохранившаяся довоенная бутылка водки.
Гниденко отставил ее и перешел к делу:
— Уважаемый Казимир! Мы давно знаем вашу подругу Галину, и она во многом помогает Красной Армии приближать победу над врагом. А сейчас нам нужна и ваша помощь.
— В чем эта помощь заключается? — осторожно уточнил Казимир.
— Вы поляк по национальности. Вашу родину топчут кованые сапоги солдат Адольфа Гитлера. Сожжены сотни польских городов и сел, тысячи людей расстреляны и замучены. Предается огню и мечу все святое и дорогое сердцу поляков. Но наступает время возмездия немецким оккупантам!
— Все это так. Но я пока ефрейтор рейха. Я давал присягу.
— Неужели звание ефрейтора фашистской армии выше звания сына родины с ее многовековой историей, культурой, традициями? Неужели это сильнее любви поляка к своей родине? — спросил капитан.
Казимир не ожидал такого вопроса. Он как-то растерялся, опустил глаза, затем взял со стола рюмку водки и залпом выпил ее. В комнате воцарилась тишина. Казимир напряженно думал.
— У нас, извините, очень мало времени для разговора, — сказал прямо Гниденко. — Мы должны услышать от вас конкретное «да» или «нет».
Галя подошла к Казимиру, села с ним рядом, о чем-то шепотом заговорила с ним. Десантники вышли покурить на кухню. Осталось неизвестным, о чем разговаривали влюбленные, но когда десантники вернулись в комнату, то заметили, что настроение у Казимира улучшилось. Опять все уселись за стол. Капитан Гниденко поднял рюмку, произнес тост:
— За боевую дружбу между русским и польским народами!
Казимир заявил:
— Я согласен. Буду помогать. Ради счастья Галины и во имя победы наших народов. У меня с оккупантами особый счет, хотя у меня мать по национальности и немка. Они спалили и разгромили имение моего любимого дяди, расстреляли моего племянника. Прошу уточнить мои обязанности.
— Подробно обо всем договоримся на следующей встрече.
— Хорошо. Понял… Я впервые встречаюсь с представителями регулярной Красной Армии. Галя мне много рассказывала о вашей армии. На этой встрече я убедился в правоте ее слов. Вы можете отныне считать меня своим боевым товарищем.
— Спасибо за добрые слова, — сказал Гниденко. — Но перед тем, как попрощаться с вами, у нас есть еще одна просьба. Мы знаем ваши большие возможности и просим «отпустить» Галину с хорошими документами на два месяца на курсы радистов. А потом она вернется с радиостанцией, и вы будете вместе работать.
— Вопроса нет. Я все сделаю, чтобы исполнить эту просьбу. Но…
— Никаких «но». За ее здоровье и безопасность ответственность беру на себя, — сказал Гниденко.
Казимир согласился регулярно давать сведения о немецко-фашистских войсках, расположенных в Минском гарнизоне, и тут же без каких бы то ни было колебаний, решительно передал Гниденко сведения о составе Минского гарнизона. Это было его первое донесение, подтверждающее готовность помогать Красной Армии. В тот же вечер будущий разведчик получил новую фамилию «Костюковский».
Следующая встреча с Казимиром состоялась через неделю в деревне Глебковичи, недалеко от Колодище. Во время беседы Казимиру был задан капитаном Гниденко вопрос:
— Кого вы обслуживаете, как часто приходится выезжать в командировку и куда?
— Как водитель и переводчик русского языка я обслуживаю группенфюрера войск СС Гертенштейна. Два-три раза в месяц мы бываем на машине в командировках не только в России, но и в Польше. Часто летаем и на самолете, так как мой шеф побаивается нападения партизан. В этих случаях я выполняю роль денщика и переводчика.
— В каких городах довелось уже побывать?
— В Витебске, Смоленске, Могилеве, Орше, Бобруйске…