Выбрать главу

Огнивцев засмеялся:

— Они, как видно, просто не захотели вступать с вами в бой. Кому охота по глубокому снегу лезть под русские пули, когда рядом теплые избы и пахнет жареным мясом да шнапсом.

— Вот именно, — кивнул Сорока, — Одежонка на кавалеристах фюрера была паршивая. Легкие шинельки, платки и конские попоны.

— А вы-то в чем шли?

— Мы — в теплом белье, свитерах и ватниках, шапках-ушанках.

— Как же они вас не опознали?

— А мы ребята ушлые. Еще при выходе из леса на их собственный манер повязали головы разными тряпками, платками…

— Видали? — кивнул Спрогис. — Учись у Сороки, ребята! У него находчивость и хитрость на каждом шагу.

— Смотри, командир, не захвали его. Сглазишь — зазнается, — осторожно сказал Огнивцев, которому все больше нравился Сорока, по мере того, как он раскрывался.

— Ладно. Не будем. Конец войны еще далеко, встреч разных будет немало. Доложи-ка лучше, Григорий Яковлевич, что у тебя сегодня? Как приземлились? С кем установили связь? Что разведали?

— Приземлились благополучно, только у Михаила сапоги в воздухе слетели.

— Нашел?

— Нет. Лапти выпросили у сельского деда.

— Плохо. Дальше?

— А дальше разыскали ребят из группы Бориса Николаевича Вацлавского и отправились на поиски Лели Колесовой. Искали долго, по всем окрестным деревням расспрашивали, но никто о девушках-десантницах ничего не знал.

— Стали бы мы себя афишировать, — сказала Леля. — Кино в сельском клубе, что ли?

— Да-а, — вздохнул Сорока. — Девушкам не повезло. Трое разбились. Не раскрылись парашюты.

Как потом расследовали командир и комиссар, девушки выбрасывались с самолета на малой высоте с парашютами, которые открывались не автоматически. Это требовало большого самообладания и натренированности. Этой подготовки, к сожалению, у них не было. Ни одна из них до этого даже ни разу не прыгнула с парашютом с самолета. Некогда было.

Огнивцев ужаснулся, услышав это. Он вскочил, надвинул на глаза фуражку и побрел между берез.

— Что это с ним? — спросил Сорока.

— Не трогайте комиссара, — ответил Спрогис. — Переживает. Он ведь знал их всех наперечет…

Огнивцев не мог знать, кто именно те трое… Глупая смерть. Он помнил всех двенадцать в лицо, потому что не раз видел их в военном городке — там, в резерве. Такие жизнерадостные, нежные, милые… Завидев их, бойцы останавливались, заламывали пилотки, вздыхали. В простеньких красноармейских гимнастерках, юбчонках «хб», в аккуратно отутюженных пилотках они были изысканно нарядны и привлекательны. Кто из них, двадцатилетних парней, не мечтал дружить, а то и соединить сердце с такою?! И вот… могильные холмики на белорусской земле в деревне Липовщина.

Как же так?.. Почему и кто халатно отнесся к подготовке девушек к прыжкам с таким парашютом, наперед зная, что их будут выбрасывать с малой высоты? Почему не было специальных тренировок вплоть до прыжков с самолета?

Сердце окатило горячей кровью, когда комиссар на миг представил себе глаза тех троих, на которых неумолимо надвигалась земля, и свист ветра заглушил последний вскрик «ма-ма-а!»

Плечо комиссара уткнулось в холодный ствол березы, кулак тяжело опустился на корявую кору. Придя в себя, он вернулся.

— Нет! Этого простить нельзя! Виновных нужно разыскать и спросить с них по законам военного времени! Все недоделки, всяческую халатность при исполнении своих обязанностей, тяжелые проступки и преступления списывать на войну нельзя. Особенно когда от того гибнут люди и страдает дело. Об этом мы сегодня же сообщим в штаб фронта и попросим, чтобы должностные лица, коим предписано заниматься десантной подготовкой, занимались ею по-настоящему. На нас с вами все это сказывается!

— Прав комиссар, — подтвердил Спрогис. — Вместе доложим.

Этот неожиданный эмоциональный всплеск на минуту всех выбил из колеи. Но разведчики быстро взяли себя в руки. Деловой разговор продолжался.

— Сделано пока мало, но без работы не сидели, — докладывал Сорока. — За июнь и июль пущено под откос всего двенадцать фашистских эшелонов. Уничтожено, правда, немало вражеской техники и живой силы противника. Повреждены несколько десятков километров проводной связи.