Выбрать главу

Вот собственно и все, что стало известно о Вацлавском и его группе участникам совещания. А всем хотелось знать о нем куда больше. Поэтому командир подсел к нему поближе и продолжил расспросы:

— Ваша группа, Борис Николаевич, находится здесь, в районе Крупки, более четырех месяцев. Вы могли бы поконкретнее доложить, что именно проделано вами за это время?

Вацлавский ответил сразу же, не задумываясь:

— Кроме ведения разведки в районах Борисов, Крупки, Толочино бойцами отряда пущено под откос десять железнодорожных эшелонов с живой силой, различной техникой и грузами. Сожжено также двадцать пять автомобилей. Убито и ранено в разное время более ста оккупантов.

Командир одобрительно хлопнул в ладоши.

— Конкретнее не скажешь. Сальдо приличное и явно в нашу пользу. А теперь припомните, кто из бойцов отряда отличился в этих дерзких действиях больше других?

— Если честно, то все. Делить не хочу. И все-таки самых отчаянных назову: сержанта Филиппова Василия Яковлевича. Как-то я его похвалил за храбрость в одном бою. А он мне в ответ: «У нас на Смоленщине все такие». Представляете, с тремя солдатами подорвал в Крупском районе два железнодорожных эшелона, а в засаде уничтожил автомобиль с девятнадцатью фашистами, в том числе обер-лейтенантом. Не хочет отставать от него и «орловский мужик», как он сам себя именует, сержант Гальчин Алексей Пантелеймонович. Родом он из Красинского района. Может, слыхали? В засаде с двумя бойцами этот орловец сжег автомобиль и в упор расстрелял двенадцать фашистов вкупе с офицером и фельдфебелем. В мае месяце он же между станциями Крупки и Бобр пустил под откос два эшелона. Один из них включал шесть классных вагонов с пассажирами, то есть солдатами и офицерами, и двадцать платформ с артиллерией и тягачами.

— А какие потери понесла сама ваша группа во всех этих стычках с оккупантами? — спросил молчавший все время до этого Огнивцев.

— Три красноармейца убиты, трое легко ранены. Потери, на мой взгляд, небольшие. Но и их можно было бы избежать. Вся беда в том, что не все наши товарищи имеют достаточный опыт диверсионной работы на железной дороге. Точнее, теперь уже «имели»…

— Какие у вас взаимоотношения сложились с местными партизанскими отрядами? — опять спросил комиссар.

— Самые хорошие, братские. Партизаны оказывают нам большую помощь в организации разведки, диверсий на железной и шоссейной дорогах. Особенно тесно связаны мы с отрядами Виктора Свистунова и Сергея Жунина. В свою очередь, мы сами, по мере возможности, помогаем им. В мае, например, передали двум партизанским группам двенадцать трофейных винтовок с боеприпасами, ручные гранаты, взрывчатку. Научили их обращаться с этим оружием, минировать железную дорогу.

— Ну, что скажешь, Иван Александрович? — обратился Спрогис к комиссару. — Не скучали ребята, правда?

— На мой взгляд, отряд товарища Вацлавского неплохо выполняет приказ командования Западного фронта. Многие бойцы, да и сам командир заслуживают не только благодарности, но и представления к правительственным наградам.

— Ну что ж… Подумаем после совещания, — заключил командир. — Кто у нас на очереди для доклада? Выслушаем всех, откладывать не будем.

— Алексей Бухов, — сказал начальник штаба Алексеев, — по кличке «Добрый».

— Ничего себе «добрячок», — пошутил кто-то, обратив внимание на хмурого на вид высокорослого, плечистого командира, который с достоинством, без излишней торопливости встал перед участниками совещания.

Все заулыбались, но тотчас приняли серьезность, как только Бухов, кашлянув в кулак, стал докладывать о своих делах.

Алексей Бухов

Наш народ богат талантами. Но проявляются они, его таланты, во всем своем блеске не сразу, не вдруг, а набирают силу, как ручей от ключа, пробившегося сквозь пласт земной, а потом река от тех ручьев.

Алеша Бухов рос в своей рязанской деревушке Пустошино незаметным, тихим, скромным пареньком. Как и все его ровесники, пас скот, работал с родителями в поле, на огороде, гумне, гонял тряпичный мяч по выгону, ловил в речушке пескарей, лазил по деревьям, царапая до крови живот, ходил с холщовой сумкой в начальную школу, бегал в избу-читальню слушать удивительные передачи «из ящичка» — по радио, внимать речам приезжих из Кораблино партийцев, агитирующих селян в колхоз… Он как губка впитывал в себя все, что видел и слышал. Мало-помалу формировался, потом и проявлялся его характер. Он одним из первых вступил в пионеры. С пионерским отрядом ходил в колхоз, собирал в поле колоски, мотался с ребятами по дворам и тащил в телегу нужное стране утильсырье, помогал неграмотным учить азбуку, шефствовал над колхозным сельхозинвентарем, помогал радиофицировать дома, разучивал новые песни… И как-то само собой получилось, что он стал признанным заводилой среди своих ребят. Вокруг него толпилась детвора, ждала от него новых интересных игр и дел.