— Мне тоже.
— И мне…
— Зачем ходить на то? Разве к другим местам нет подхода? — вставил кто-то.
— Ну, конечно же, есть, братцы. Я знаю их!
— А не врешь, Березка? Ты сугубо гражданский человек, в армии не служил, соврешь — не дорого возьмешь, — пошутил кто-то.
— И что с того, что я не военный? Зато все тропки тут мои. Все знакомо. Скрытно проведу хошь на Славное, хошь в саму Оршу. А насчет вранья — у нас не принято. Не как у вас…
— До Орши нам, друг, далеко, а вот относительно станции Приямино надо подумать, так что ли, Буташин?
— Спрогису надо намекнуть о Приямино. Благо, и проводник есть — наш Березка.
Артур Карлович размышлял над услышанным целых два дня и принял негласное предложение. По его приказанию тщательно изучались подходы к станции, расположение охранников, огневых точек, маршруты движения. И не только в Приямино. Разведка велась и близ железнодорожного моста через реку Нача, у деревни Клади. Было решено нанести удар одновременно на станции Приямино, с целью вывода из строя станционных сооружений, и взорвать мост через реку Нача. Подготовка шла успешно и вскоре была завершена.
В Приямино и Клади вышли затемно, задолго до рассвета. Со Спрогисом отправились те же бойцы, которые участвовали в подрыве эшелона с пушками, — Сандыбаев, Буташин, Жуков, Болдин, Нина Шинкаренко, Бубнов, Маковец, Виноград и другие, а также взвод партизан из отряда Свистунова. С ними к этому времени наладилась настоящая боевая дружба.
На реку Нача подрывников Дмитриева и двух бойцов повел старший лейтенант Михайлов.
Удар на оккупантов обрушился в раннее предрассветное время. Из бесшумных винтовок были сразу же сняты часовые. Дорога к объектам оказалась открытой. В казармах безмятежно спала охрана. Десантники и партизаны перебили не сдавшихся в плен и приступили к главному — уничтожению основных объектов станции и взрыву железнодорожного моста. Как выяснилось, охрана станции Приямино и моста через Начу была небольшая, так как подходы к станции из-за отсутствия лесов были весьма трудными и рискованными, а мост находился под носом полицейского гарнизона. Немцы и не мыслили себе подобных дерзких действий десантников и партизан.
Спрогис и Сандыбаев заскочили на минутку в помещение дежурного по станции. Того на месте не оказалось, но сигнализация работала, телефоны были в исправности.
Через несколько минут начали ухать взрывы на станции. В дежурку вбежал разгоряченный Буташин:
— Товарищ командир! Стрелки взорваны, семафоры тоже, что делать дальше?
— Кончайте с водокачкой, мастерскими… Как было сказано!
— Есть!
Зазвонил телефон-запасник, висевший на стенке дежурки. Спрогис взял трубку. Говорил немец. Спрогис немного знал немецкий язык и по отдельным словам понял: в Борисове беспокоятся — почему молчит станция?
— Приямино занято. Капут! — ответил Спрогис по-русски.
— Вер ист дас? Кто ест капут?
— Фашистская Германия капут! Адольф Гитлер капут! И всех вас ждут только капуты, мерзавцы окаянные…
Разбитая о стенку трубка разлетелась вдребезги. Спрогис выбежал на перрон. На станции там и сям горели станционные постройки. От водокачки бежали, размахивая руками, трое бойцов.
— Ложись! Ложись! Счас грохнет! — кричали они встречным.
Спрогис упал меж рельсов, но глаза не закрыл, а смотрел из-под руки на гигантский кулак водокачки, устремленный в небо. Вначале водокачка вздрогнула, будто хотела подпрыгнуть, горячо обжегшись. Но вдруг под ней громыхнуло, взметнулся серый дым, смешанный с землею, и водокачка, кренясь набок, тяжело рухнула, взметнув тучи дыма и пыли. Бойцы и партизаны шумной толпой повалили к командиру.
— Сработали, как в аптеке!
— Молодцы, ребята! А теперь отходить немедленно, пока еще не наступил рассвет. — И он дал условный сигнал ракетой.
Нападение на станцию, сверх ожидания, удалось. Группа не потеряла ни одного человека, не считая трех легко раненных. Охранников же полегло более десятка. Еще не успели бойцы далеко отойти, как на подорванных стрелках с ходу свалился под откос товарняк, шедший из Крупки на Борисов. Более тридцати вагонов с различными грузами, награбленным зерном, лесоматериалами и скотом кувыркались у всех на глазах.
Станцию покидали с хорошим настроением. Перед этим Сандыбаев взобрался на крышу вокзала и водрузил небольшой Красный флаг.
— Пускай знают! — кричал он с князька. — Наша земля — всегда советская земля! Народ пускай порадуется — все равно им, гадам, капут!