— Здесь. На месте. Сейчас позовем.
Ефрейтор появился в сопровождении разведчика Буташина. Это был грузный немец, которому наверняка не хватало солдатского пайка и до зарезу нужна была дополнительная подкормка. Гусятина оказалась роковой иллюзией, и теперь он грыз кем-то щедро преподнесенный сухарь.
— Куда они направлялись?
— Все туда же — на Восточный фронт. Служил при штабе дивизии в охране. Это пока все, что я узнал по пути к вам. Разговорчив.
— Прекрасно! Приступайте к допросу.
После уточнения места рождения, даты мобилизации на военную службу, выяснения семейного положения пошли вопросы командира и начальника штаба.
— Где высадили вашу дивизию и ее номер?
— 39-я пехотная дивизия. Высадили в Минске.
— Причина?
— Нам сказали, что нужно денька три-четыре размяться, помочь минскому гарнизону навести в лесах «новый порядок».
— Ну и как? Навели?
— Да… Наших там много погибло. Но леса восточнее Минска все-таки мы очистили? Правда, вместо трех дней провозились восемь. Никто не думал, что в лесах так много партизан.
— И много вы уничтожили и взяли в плен партизан?
— Очень немного. Пока мы собирались их уничтожить, они вовремя ушли в другие леса, ловко применяя засады и минируя пути подхода к ним.
— Как вы оказались на шоссе Минск — Могилев?
— Мы получили приказ занять здесь оборону и не пропустить ни одного русского с севера на юг через это шоссе.
Переводчик Юферев повернулся к примолкшему на минуту командиру.
— О чем спрашивать дальше?
— Спросите, на сколько дней рассчитаны действия против партизан на шоссе?
Юферев перевел вопрос Огнивцева. Немец тут же ответил:
— Нам срок не указали. Но я слышал от офицеров, что тут в лесу очень много партизан и десантников и что за три-четыре дня нам не справиться.
— Когда ожидаются боевые действия на шоссе?
— Из разговоров мне известно, что партизаны и десантники будут на шоссе через три дня.
— Какие потери в лесах восточнее Минска понесла дивизия?
— Техники мы потеряли мало. А вот живой силы много. В некоторых ротах осталась всего половина солдат. Сказались умелые действия партизан и отсутствие боевого опыта у наших пехотинцев. Дивизия-то не воевала, а сидела в виноградниках на юге Франции. О! Там мы хорошо жили. Вино, сигареты, виноград, жареные цесарки… Если бы не ужасный Сталинград, мы бы и до сих пор загорали меж виноградных лоз.
— Спросите у него, какая техника прибыла и размещена на шоссе?
Ефрейтор, попросив разрешения закурить, охотно, как давним приятелям, отвечал на все вопросы. Сопоставив его ответы с прежними разведданными, десантники пришли к заключению, что фашисты заняли все шоссе от Березины до реки Друть. Танки, бронемашины вкапываются в землю. Через каждые сто — двести метров — пулемет. На перекрестках — орудия. «Считаю своим долгом заметить, что мало кухонь, и вообще готовят пищу отвратительно. Вместо натуральных жиров — эрзац-жир, да и тот пахнет рыбой», — заключил пленный.
— Прервите его разглагольствование насчет жиров, — сказал Алексеев. — Спросите у него, где штаб дивизии, штабы полков? Какова их охрана — днем, ночью?
— Дайте мне вспомнить названия населенных пунктов. Я все расскажу.
— И вы не боитесь нарушить присягу? — спросил Юферев.
— А чего бояться? Мои сведения никакого вреда фюреру, рейху все равно не принесут. Вас разобьют. Что вы можете сделать против целой дивизии? Генерал так и сказал: из нашей клетки не выпорхнет ни одна лесная пташка. Большевикам капут.
— Но все же, где штабы? Уточните!
— Я знаю только одно. Штаб дивизии — на восточной окраине города Березино. Штабы полков тоже расположились было в деревнях, но генерал их выгнал в лес, ближе к солдатам.
— Еще вопрос. Ваш генерал имеет боевой опыт?
— Да. Нам говорили, что на линии Мажино он взорвал каземат с французскими солдатами. А в России, под Минском, спалил две деревни.
— Значит, он храбр?
— Да, но только днем.
— Почему днем?
— Ночью он очень боится. Всё партизаны мерещатся…
— Назовите нам время работы штаба, смены часовых?
— Офицеры штаба больше всего работают ночью. Так приказал господин генерал. Он боится ночных диверсий партизан. Часовые и днем и ночью сменяются через каждые два часа.
— Показания пленного весьма ценны, — резюмировал командир. — Особенно о дислокации штабов, расположении войск, распорядке дня… Надо все это довести до партизанских командиров нашей зоны.
Показания пленного ефрейтора окончательно убедили, что не сегодня-завтра немцы начнут карательные действия по варианту номер один, выработанному генералом Штернеке. Для обсуждения сложившейся обстановки в лесу, близ Гумны, собрались командиры партизанских и десантных отрядов, расположенных в лесах южнее Крупки.