— Путь в Усакинские леса свободен!
Как покажут спустя несколько дней захваченные партизанами пленные, командир пехотной дивизии генерал Дрекслер проснулся в то утро, несмотря на моросящий осенний дождь, в приподнятом настроении. Сегодня с утра части вверенной ему дивизии заняли позиции на линии шоссе Минск — Могилев. Они готовы уничтожить лесные банды, которые вот-вот будут прижаты к шоссе войсками, наступающими с севера. Черт побери, все-таки удачно складывается его судьба в России! Не успел доехать до фронта, а уже первый серьезный успех. За карательные действия в лесах восточнее Минска сам гауляйтер Белоруссии выразил ему благодарность и обещал доложить фюреру об успехах дивизии. В свою очередь, представитель штаба группы армий «Центр» клятвенно заверил его, что по возвращении в штаб он непременно доложит командующему о личной доблести офицеров дивизии и ее командира. Теперь же, с полным уничтожением крупной партизанской группировки, о нем, генерале Дрекслере, наверняка узнает сам фюрер!
Наскоро размявшись и умывшись, генерал выпил за будущие победы бокал французского шампанского и приказал начальнику штаба доложить обстановку.
Полковник докладывал, застыв навытяжку у стола, на котором лежала топографическая карта.
— Полки, занимающие позиции вдоль шоссе, готовы к полному уничтожению лесных банд, отступающих с севера, герр генерал.
— Где обнаружены передовые группы партизан?
— Пока нигде, герр генерал.
— Кого же собираются уничтожать наши полки, господин полковник, если перед ними никого нет?
— Но они вот-вот будут, герр генерал. Потому что общая операция развивается успешно и им просто некуда деваться. Я поддерживаю постоянную связь со штабами наступающих частей. Их сведения благоприятны. Наступающие с севера углубились в лесные массивы на восемнадцать — двадцать километров южнее шоссе Минск — Орша и заняли населенные пункты Узнаж, Ухвала, Шепелевичи. Кольцо окружения сужается с запада на восток.
— Где мой резерв?
— Ваш резерв в составе двух пехотных батальонов на машинах, с танками, артиллерией и подразделением служебных собак расположен в центре обороны — деревне Василевщина, в ожидании появления противника на любом направлении.
— Противника не ждут! Его ищут. Мне нужны пленные, трупы, трофеи. Вы понимаете, полковник?
— Понимаю, герр генерал.
— Сомневаюсь, господин полковник. Я создал сильный резерв не случайно. Он должен сам, не ожидая подхода бандитов, идти в глубину созданной ловушки, навстречу им. Иными словами, действовать активно. Нам нужны главари десантных отрядов и партизан, а не солдаты и младшие командиры. Доставьте мне хоть одного из них, и я клянусь, полковник, в тот же миг сниму с себя пожалованный мне фюрером Железный крест и лично украшу им ваш мундир. Вы меня понимаете, господин полковник?
Генерал нервничал, предчувствуя недоброе.
В дом вошел начальник разведки дивизии. С его офицерского плаща и голенищ хромовых сапог тонкими струйками стекала рыжая вода. Было похоже, что он валялся где-то в болотных канавах.
— Господин генерал! — вскинув руку, стал докладывать он. — Разведка обнаружила следы перехода через шоссе большой группы бандитов.
— Где?! — вскочил, как ошпаренный, Дрекслер.
— В одном километре восточнее Погоста.
— Не может быть, капитан! — воскликнул побелевший полковник. — Вы ошиблись?
— Господин полковник! Ваш начальник разведки никогда не ошибается. Я сам лично проверил следы на траве и канавах севернее и южнее дороги. Вот… промок с головы до ног.
— Машину мне! Машину! — закричал генерал, размахивая кулаками. Лицо его апоплексически налилось кровью.
Два «опеля» и крытый брезентом полевой легковик подкатили к залитой рыжей водой придорожной канаве. Ее края в нескольких местах были свежеобвалены. На асфальте валялись куски грязи, отвалившиеся от сапог. Да, тут прошли люди. Много людей. Но полковник, желая как-то сгладить назревающий скандал и хотя бы чем-то успокоить генерала, сказал:
— Но возможно, грязь на асфальте оставили животные… Домашние или дикие…
— Конечно, конечно, — закивал головой генерал и саркастически добавил: — Обутые в армейские сапоги. Вот их явные отпечатки!
Вдруг он осекся. Лицо его просветлело. Он сказал скрипуче, тоном, не допускающим возражений:
— На шоссе нет никаких следов. Вам померещилось, капитан.
— Да, но следы действительно имеются, — растерянно проговорил начальник штаба.
— Я повторяю: нет следов! — тихо, угрожающе оборвал генерал.