— Вы хотите знать правду?
— О да!
Ирина оглядывается вокруг.
Мак Орлан тоже.
— Вы можете говорить вполне спокойно, — тихо произносит он. — Мы одни… и говорим по-английски… я гарантирую тайну…
— Хорошо. — Ирина приподнимается с подушки и наклоняется к американцу. Он подвинулся ближе. Насторожил вечное перо. — Честные поляки… — медленно произносит Ирина. — Вас ведь интересует мнение честных поляков?
— О, конечно!
— Честные поляки, — медленно произнесла Ирина, — считают Бур-Комаровского предателем, убийцей Варшавы, русских, — она наклоняется еще ближе, — русских — освободителями Польши. (Пауза.)
— It is all?.. — тихо спрашивает Мак Орлан.
— Да, это все.
И Ирина откидывается на подушки. (Пауза.)
— Д-да… — жестко усмехается Мак Орлан. — Не кричит. — И он кладет вечное перо в карман.
— Вы думаете, я сказала неправду?
— Нет, вероятно правду. Но мой шеф не даст мне и полпенса за такое интервью.
— Очень сочувствую вам. Вы не заработали.
— Ничего. Бывает. — Он вдруг засмеялся. — Пресса — это тоже биржа. Повышение — понижение. Год назад ваше заявление пригодилось бы. Но сейчас… Сейчас русские не котируются у моего шефа.
Стук в дверь.
— Пожалуйста! — ответила Ирина.
Дверь отворилась, и в ней появился Вася на костылях. Он очень смущен.
— Я извиняюсь, — пробормотал Вася. — Мне сказали: тут девушка из Жолибужа. Может, я ошибся… и незнакомая… так я уйду. — Он смотрит на Ирину.
Она улыбается.
— Нет, вы не ошиблись. Здравствуйте, Вася Селиванов!
— Вы помните мое имя? — удивился Вася.
— Помню. Ну, а как Федор Петрович, Слюсарев, Панченко — живы?
— Все живы. Но как же, как же вы-то… запомнили?
— Как не запомнить! — тихо смеется Ирина. — Вы были первыми советскими воинами, которых я видела. Ну, проходите же, Вася. Я вам рада. Садитесь. Знакомьтесь. Это мистер Мак Орлан, американский журналист.
— How do you do? — говорит Мак Орлан, протягивая руку.
— А мы знакомы! — улыбнулся Вася.
— Да? Не помню! — удивился американец.
— Вы приезжали к нам под Кривой Рог…
— А-а! — захохотал Мак Орлан. — Кривой Рог! Кривой Рог! Свиная тушенка! Свиная тушенка нехорошо, да?
— Я запомнил вас. Вы были единственный американец, которого я встречал на войне.
— Черт вас возьми, — закричал Мак Орлан. — Это было всего год назад. Вы были в Кривом Роге, а сейчас вы в Германии. Вы, русские, очень быстро ходите. Даже страшно.
— Нам медленно ходить нельзя. Мы свой шаг кровью оплачиваем, — сказал Вася, присаживаясь у кровати. — А помните, как мой товарищ, Дорошенко, говорил вам тогда: «Сегодня нам еще нужен второй фронт, а завтра…»
— Но второй фронт сейчас есть! — вскричал Мак Орлан.
— А зачем он нам теперь? — пожал плечами Вася. — Мы и сами управились.
— Но вы ранены, Вася? — сказала Ирина.
— Пустяки! Вот вы, говорят, давно лежите. Плохо было?
— Не знаю… Но я не могла умереть, не побывав в России.
— Вот, вот! — понимающе отозвался Вася. — А я не мог умереть, не побывав в Берлине.
И они оба расхохотались.
— А-а! — насмешливо воскликнул Мак Орлан. — Теперь вы поедете в Россию, мисс Ирен?
— Нет! — жестко ответила она. — В Берлин. — И улыбнулась. — Для меня путь в Россию лежит через Берлин.
Вася засмеялся.
— Домой через Берлин, — у нас так все солдаты говорят.
— Или… к праотцам? — пожал плечами Мак Орлан. — На войне как на войне.
Вася иронически посмотрел на него и усмехнулся.
— А мы уж четыре года знаем, что на войне убивают. И знаете — не боимся…
…Прямо на зрителя мчится «виллис».
В нем капитан Вася Селиванов, Галя и Ирина. Ирина в польской военной форме.
Дороги Германии. Клены вдоль шоссе.
Грязь. Ранняя весна.
Подымается с сиденья Вася, протягивает вперед руку, кричит:
— Одер, друзья!
Машина останавливается у Одера.
Лед идет по реке…
— Лед тронулся, — говорит Галя.
— Разве ж это лед? Разве это ледоход? — презрительно отзывается Вася. — Лапша! Вот у нас ледоходы на Волге!..
— Расскажите о Волге, Вася! — тихо попросила Ирина.
Вася оглянулся на нее.
— Волга? — засмеялся он. — Разве про нее расскажешь. — Про нее петь надо! — Он посмотрел вокруг и даже сплюнул. — Нет, не нравится мне европейская природа, право. Чахотка! И лес — не лес, и степь — не степь, и река — не река.
— У нас красивей… — застенчиво сказала Галя.