– Не очень хорошая идея, мама!
Алисия объяснила, что бедная Серафина испытывает проблемы с деньгами после героической смерти мужа, и, к сожалению, даже мать не может ей помочь. Лиза в одном из своих писем рассказала о печальном положении подруги.
«Лиза, конечно же», – сердито подумала Китти. Это было так похоже на нее. Навязывает нам свою обременительную подругу.
– Нет, мама! – решительно заявила она. – Ни на секунду я не доверю этой женщине свою Хенни!
Алисия молчала. Было очевидно, что у нее совершенно другое мнение.
Ноябрь 1923 года, Померания, район Кольберг-Кёрлин
Элизабет с дрожью втянула плечи и попыталась прижать спереди отороченный мехом воротник куртки. Если бы она только надела шубу, сидя на козлах этой старомодной кареты без защиты, то не оказалась бы во власти ледяного ветра. Она бы, конечно, предпочла устроиться в задней части фургона среди покупок, но тетя Эльвира заявила, что это сделает ее посмешищем. Невероятно, как спокойно тетя сидела рядом, болтала, смеялась и гнала лошадь по имени Йосси. Она держала поводья без перчаток, и казалось, что ее пальцы даже не окоченели.
– Посмотри туда, девочка. – Тетя Эльвира, подняв подбородок, указала Элизабет направление, куда надо смотреть. – Вон там, в Гервине возле старой деревянной церкви несколько лет назад в новогоднюю ночь видели дьявола. Он ползал вокруг церкви, злодей. Он был весь черный, а на лице была жуткая гримаса!
Элизабет прищурилась и увидела в далеком тумане домики и старую фахверковую церковь деревушки Гервин. Они приехали из Кольберга, и, к счастью, до имения Мейдорн было уже недалеко. Было всего пять часов пополудни, но небо тяжело нависало над землей. Уже чувствовалось приближение ночи.
– Весь черный? Тогда как они вообще увидели его в темноте?
Эльвира презрительно фыркнула. Ей не нравилось, когда люди сомневались в ее рассказах о потусторонних силах. Ее расстраивало, когда приходилось что-то объяснять. Тогда она становилась очень раздражительной. Элизабет до сих пор не понимала, придумывает ли тетя Эльвира эти истории, чтобы поразить своих слушателей, или она сама в них верит.
– Была полная луна, Лиза. Поэтому все могли хорошо его видеть, этого жуткого гостя. Он хромал, его левая нога была не человеческой. Это было лошадиное копыто…
Элизабет хотела бы возразить, что у дьявола на самом деле козлиные ноги, но передумала. Она потуже затянула платок и прокляла ухабистую дорогу, которая раскачивала фургон так, что бутылки звенели в задней части повозки. Ей хотелось бы засунуть озябшие пальцы в карманы куртки, но она была вынуждена держаться, чтобы не упасть с козел на дорогу.
– Мы забыли спички, тетя!
– Черт побери! – выругалась Эльвира. – Разве я не говорила тебе утром, что мы должны помнить о спичках? У нас осталось всего три коробка, скоро они закончатся.
Эльвира обуздала лошадь, потому что та уже чувствовала приближение дома, кормушку и бежала все быстрее и быстрее.
– Все было бы не так плохо, если бы господин Винклер не расходовал так много спичек и лампового масла. Разве это нормально, когда здоровый человек проводит половину ночи в библиотеке, сидя за чтением книг? Он больной. Не телом, а головой. И всегда такой гладкий и вежливый. Что бы вы ни сказали, он всегда сияет словно медный грош.
– У него просто хорошие манеры.
– Он лицемер. Не говорит, что думает. Держит свои мысли внутри, но я прекрасно знаю, что у него там бродит.
– Хватит, тетя…
– Не хочешь слушать? Я все равно скажу тебе, Лиза. Он смотрит на тебя, прекрасный книголюб с хорошими манерами. Я не хотела бы знать, что ему снится по ночам, это могут быть довольно странные вещи.
Элизабет разозлилась. Усадьба на многие годы отстала от технического прогресса, здесь не было ни электричества, ни газа, по вечерам люди сидели у старой доброй керосиновой лампы, а зимой просто рано ложились спать, как куры. Это была нелегкая работа для бедного Себастьяна, который обычно писал какие-то трактаты, тем более что у него было плохое зрение. О, он написал так много прекрасных и полезных произведений, особенно о пейзажах и людях здесь, в Западной Померании. А также небольшую книжку о старых обычаях и легендах, о пасхальной воде, всаднике на серой лошади и гороховом медведе, а также о дикой охоте, которая бушевала в лесах холодными ноябрьскими ночами и которой следовало остерегаться. Элизабет прочитала все его произведения, отметила карандашом на полях мелкие ошибки или несоответствия, а позже помогла ему с чистовым вариантом. Он говорил ей, что она была для него незаменимым помощником. Себастьян также сказал, что она его муза.