– Я пытаюсь, – сказал Себастьян в своей медлительной манере, – изложить то, что выписал из церковных книг, в какой-то более или менее связный текст…
Она нетерпеливо развернулась, подбежала к печке, присела перед ней на корточки и открыла дверцу. Со вчерашнего дня в печи еще не было огня.
– Что вы задумали, Элизабет? Мне не холодно. Я прошу вас – ради меня не надо топить эту печь…
– Но мне холодно. Очень холодно. Я здесь замерзаю до смерти!
Это прозвучало решительно и немного более грубо, чем она хотела сказать. Но зато возымело свое дело, она услышала, как он отодвинул стул. Себастьян встал, подождал мгновение, не зная, что Лиза собирается делать, но когда она начала подкладывать дрова для растопки в печь, он быстро подошел к ней.
– Позвольте мне сделать это, Элизабет.
Она взглянула на него и заметила, что он выглядит искренне обеспокоенным и немного смущенным. Хорошо, что так. Как говорится, надежда умирает последней.
– Вы думаете, я не смогу развести огонь?
Он фыркнул. Нет, он не это имел в виду.
– Но вы испачкаете руки.
– Какой ужас! – воскликнула она с иронией. – Барыня из имения с грязными руками. Вы находите, что лучше самому измазать руки? Это было бы очень непрактично для письма, не так ли?
Она продолжала ковыряться в печке, а он критическим взглядом наблюдал за ее действиями. Наконец Лиза попросила спички.
– Секунду.
Коробка лежала в деревянном ящике на его столе, очевидно, он берег это сокровище как зеницу ока, потому что спички были нужны, чтобы зажигать лампу. Может, стоит отдать ему зажигалку дяди Рудольфа? Но тетя Эльвира наверняка обидится.
– Мне бы очень хотелось облегчить вам эту работу, Элизабет. Тем более что у нас осталось всего несколько спичек.
Замечательно, как он доверял ее практическим навыкам. С раздражением она потянулась за коробкой и случайно задело одно из поленьев, толкнув его глубже в печь. Вот тогда-то это и произошло.
– Ай! Проклятье!
Что-то острое вонзилось в кончик ее указательного пальца. До крайности раздосадованная, она положила кровоточащий палец в рот. Почему это должно было случиться именно сейчас?
– Заноза?
– Я не знаю… Было похоже на острый гвоздь. – Лиза посмотрела на кончик пальца и поняла, что там действительно была видна черная точка. Когда она осторожно провела по ней пальцем, стало больно. Там что-то застряло.
– Позвольте мне взглянуть, Элизабет…
Он наклонился и взял руку, повернув ее так, чтобы хорошо видеть кончик пальца. Поднес ее ближе к себе и снял очки. Посмотрите на это, подумала она. Когда я кладу руку ему на плечо, он ведет себя так, будто я хочу от него чего-то неприличного. А сейчас он просто вот так берет мою руку, ощупывает ее, возится с пальцем. Кто знает, что…
– Похоже, что заноза проникла глубоко, – сказал он со знанием дела. Его глаза без очков были другими. Во взгляде чувствовалась непривычная решимость. Элизабет ответила на его взгляд. Он по-прежнему крепко держал ее руку. Хотя эта ситуация не была ни капли романтичной, она наслаждалась его прикосновением. – Мы должны вытащить занозу, Элизабет. Иначе может образоваться гнойная рана. Нам нужно подойти к столу, я зажгу лампу, чтобы лучше видеть…
Как чудесно. Ей казалось, что она во сне. Неужели Себастьян так уверенно отдавал приказы? Ей это нравилось. Как она могла подумать, что он трус? Если ситуация требовала решительных действий, он вел себя как мужчина.
– Если вы так считаете, – послушно молвила Лиза. – Но это всего лишь очень маленькая заноза.
Себастьян проводил ее к своему стулу и попросил сесть, сказав, что сейчас быстро зажжет свет и достанет иглу.
– Иголку?
Он снял стеклянный корпус с лампы и посмотрел на нее с ободряющей улыбкой.
– Я буду настолько осторожен, насколько это возможно.
О, боже, она испугалась. Он собирается ковыряться в пальце иголкой. В ее голове возникло воспоминание о няне, которая когда-то сделала то же самое. Как она тогда кричала! Мама прибежала, потому что думала, что с ребенком случилось что-то ужасное. Но когда увидела, что это всего лишь заноза в большом пальце, просто рассмеялась.