– Как это было?
Джек вздохнул и запрокинул голову. Лорелея чувствовала, что он хочет отдалиться от нее, не говорить о том, что так близко его касается. Она терпеливо ждала, надеясь, что он уже научился ей доверять.
Как ни странно, ее терпение было вознаграждено.
– Он был владельцем борделя, где работала моя мать. Когда мне было восемь лет, она продала ему меня за пару туфель и сбежала с каким-то моряком.
Он не шевелился, но казалось, что поры кожи кровоточили эмоциями.
От сочувствия к нему Лорелея закрыла глаза. Она не сомневалась, что он хранил свой секрет все эти долгие годы. Невозможно было представить черствость матери, которая не только бросила своего ребенка, но еще и продала его! Какие еще ужасные тайны скрывает этот человек?
– Через четыре года она вернулась. Бакстер принял ее, но годы сыграли жестокую шутку с ее красотой, она стала костлявая, щербатая, и никто не желал ее брать. Однажды ей не удалось... – Голос затих, Джек смотрел в сторону океана. Его суровое лицо напряглось, словно этот человек видел ад и перенес его с собой на землю. – В ту ночь она не заработала денег, и Бакстер ее убил.
Господи, какие страшные вещи ему довелось пережить! Он узнал чудовищные, ужасающие вещи, а потом его мать была убита тем человеком, которому он сам принадлежал...
Ничего хуже этого нельзя было себе представить.
– И тогда ты его убил? – Она торопливо высказала самое логичное заключение, но Джек покачал головой:
– Тогда я его слишком боялся. Все, что я смог сделать, – это отнести ее тело туда, где хоронили проституток, и закопать в землю.
Перед ее глазами встала живая картина, и живот подвело от ужаса.
– О, Джек, – прошептала она и погладила его по лицу. – Мне так жаль.
У него в глазах стояли слезы, но он сморгнул их.
– Не жалей. Я это пережил, чего не скажешь о матери. И это называется – пережить? Выжило тело, но не душа.
Сердце вырвала мать. А то, что она с ним сделала, – разве можно после этого возродиться? Какое-то время они молчали, Лорелея выбиралась из клубка чувств, вызванных сведениями о его ужасном детстве. Но оставался вопрос, который нужно было выяснить, хотя очень не хотелось спрашивать.
– Когда ты убил Бакстера?
Он потер подбородок, отвел ей за спину выбившуюся прядь волос.
– Два года спустя, – просто сказал он. – Я мыл ночные горшки, и в это время к Бакстеру доставили молодую девушку. Ей было не больше двенадцати лет. Он отвел ее в комнату, где проверял новый товар. – На последнем слове Джек скривился. – Я слышал, как она кричала и просила пощады, а он только смеялся, злобный ублюдок. Потом я услышал шлепки – он стал ее бить. – В глазах вспыхнула ненависть, воспоминание причиняло ему физическое страдание. Он прошептал: – Что-то во мне взорвалось. Когда я пришел в себя, он лежал у моих ног, а я сжимал в кулаке окровавленный кинжал. Девушка опять закричала, я выбежал и вскочил на первый попавшийся корабль.
Она ясно представила себе, какой ужас испытал Джек, тогда еще мальчишка. Но это не было хладнокровное убийство, это было возмездие!
– Джек, это не убийство. Ты спас девочку.
Глаза у него потускнели, он вздохнул, покоряясь судьбе.
– Я был раб, убивший своего господина. На этой земле нет суда, который бы меня оправдал.
У нее сжалось горло. Он прав. Хоть это не так, но в глазах мира он просто убийца. Только она никогда не будет так считать!
– Ты понятия не имеешь, скольких женщин погубили такие люди, как Бакстер и мой отец. – Он нахмурился, в его глазах она снова увидела боль. – И сегодня я впервые понял, что ничем не лучше их.
– Неправда! – вскипела она.
– Разве? Мы оба знаем, что сегодня я тебя погубил. Когда Джастин узнает, он тебя не примет.
Она прикусила губу и стала смотреть на настил палубы. Об этом она не подумала. Как доверить такое известие Джастину? Оно его опустошит.
– Разумеется, он не будет доволен.
– Как ты наивна.
– Возможно, но я знаю Джастина всю жизнь, он будет меня по-прежнему уважать.
Джек напрягся, в глазах сверкнула злоба.
– Ты все еще намерена выйти за него замуж?
Она молчала, обдумывая ответ. Выйти за Джастина – это, пожалуй, наилучший выход из положения: если она будет его женой, никто не посмеет ее сторониться. И над ней не будут открыто издеваться. Но это будет несправедливо по отношению к Джастину. И к ней самой.
– Нет, – наконец сказала она. – Теперь я не могу выйти за него замуж. Он, конечно, будет спорить, во всем обвинять себя.
– В этом я сильно сомневаюсь.
– И напрасно. – Она обиделась за Джастина и выпрямилась. – Он будет считать, что во всем виноват его неудачный план.