Крис внимательно наблюдала, как первые четыре катера подбираются к шеренге линкоров. На пульте корабли показывались равномерно розовым. Когда пятидюймовые двойные лазеры выскакивали из-под ледяной брони для выстрела, они вспыхивали красным, а потом, когда снова прятались под ледяную броню, большая часть инфракрасных сигналов исчезала. Некоторые из AGM-944 смогли зафиксировать положение башни на корпусе линкора, заметив антенну или простой выступ. Это позволило им выполнить триангуляцию и вычислить башню. Большинство же видело только ровную ледяную поверхность. В этих случаях датчики начинали поиск другого источника тепла, либо перехватывали показания искателей соседних ракет. Поскольку линкоры перестали излучать сигналы, большинство боеголовок врезались в ледяную броню, вырывая из него огромные куски.
Вот стокилограммовая ракета врезалась в борт, взорвалась, проделав огромную дыру в четырехметровом льду. Еще несколько ракет проделали тоже самое. А вот немного не вовремя выскочила пятидюймовка, выстрелила по одной из ракет и... фатально привлекла внимание следующей. А вот антенна поискового радара осталась включенной слишком долго и исчезла в вспышке взрыва ракеты, не успев прекратить работу.
А вот еще одна ракета, почти промахнувшаяся, но... все же сумевшая задеть ракетный двигатель третьего линкора, летевшего за флагманом. Ракета врезалась в ракетный двигатель в форме колокола, в котором находились электромагнитные катушки, державшие плазменных демонов под контролем. Через долю секунды на свободу вырвалось адское вещество с температурой под сто миллионов градусов Кельвина.
Правда, все закончилось быстро, но за это время струя сырой энергии оторвала соседний двигатель, разбила несколько электрических генераторов и, возможно, нанесла бы еще больший ущерб, если бы контроль повреждений не сработал оперативно. Линкор сбросил скорость, вылетел из строя и прекратил стрельбу.
Именно в этот момент катера Фила пронеслись мимо, стреляя парными импульсными лазерами по подбитому кораблю и еще одному, не успевшему отлететь далеко. Крис вывела на экран результат. Выстрелили пятнадцать лазеров. Четырнадцать попаданий. Четыре парных луча попали в поврежденный корабль.
А поврежденный линкор сумел выровняться и, хоть продолжил замедляться, открыл ответный огонь.
– Черт, – выругался сквозь стиснутые зубы Фил. – Двадцать пять тысяч километров, а мы с таким же успехом могли бы кидать в них снежки! – Последовала пауза, за это время катер Фила развернулся и по кругу пошел в обратную сторону. Теперь его почти не обстреливали. – Наши импульсные лазеры достаточно мощные, чтобы пробить этот пояс.
– Я услышала тебя, Фил, – ответила Крис. – Вторая группа, мы следующие. Подойдем ближе. Нелли, запусти самый дикий танец, который придумала для нас.
– Запускаю по твоей команде, Крис.
– Давай... сейчас!
PF-109 и раньше казался безумным шляпником а сейчас и вовсе превратился в сумасшедшего дервиша: крутился, вертелся, ни секунды не двигался по прямой. Ни разу не уходил в сторону больше, чем на секунду, а потом резко менял направление то вверх, то вниз, то вправо, то влево. Где-то впереди выпущенные ракеты 994е смешались с «Фоксерами», а PF-109 продвигался все ближе и ближе к последним двум кораблям в строю противника.
– Двадцать тысяч... Восемнадцать... Шестнадцать. Пятнадцать тысяч километров. 108-й, ты с нами?
– Еще нет. Еще нет. Чуть-чуть. Все, я с вами.
– Огонь по команде. Сейчас.
И никаких признаков, что четыре выстрела с 109-го причинили какой-то вред линкору. Даже когда Крис включила графику, демонстрирующую борта линкора. Никаких.
А, нет, вот. На корме обнаружилась дыра, прямо там, где, по словам Муса, находились реакторы. Два длинных, дымящихся шрама.
Но... никакого прожога. Никаких пылающих обломков.
Потом Ками выпустила рой ракет. Крис видела, как они долетели до цели, но что касается какого-либо видимого эффекта...
Никакого.
– Говорит вторая группа. С пятнадцати тысяч километров мы превратили броню в слякоть, но не прожгли. Повторяю, с пятнадцати тысяч километров стрелять бесполезно.
– Услышала тебя, – откликнулась Чандра. – Бэбс, ты и 104-й добираетесь до десяти тысяч километров. Посмотрите, что произойдет. Мы с Хизер отстанем от вас на три-четыре тысячи километров. Подойдем ближе, если не сработает.
– Ты останешься совсем одна, – заметила Крис.
– Смотрю, очередная волна ракет с «Кастера» догоняет нас. Головорезам придется уделить им столько же внимания, сколько и мне, – сказала Чандра и Крис стало интересно, верит ли она сама в это.
– Восьмая группа, отправьте несколько 944-х для поддержки третьей группы, – приказала Крис. При повторной атаке ракеты им еще понадобятся, но вот прямо сейчас они нужны Чандре.
Из носовой части 109-го вылетели ракеты.
PF-104 и 111 крутились и вертелись, уходили в сторону и снова крутились, пока совершали заход на флагманский корабль. Вслед за ними, целясь во все шесть линкоров, летели ракеты. Какая-то часть защитного огня ударила по ракетам. Большая часть целилась по катерам. Основная батарея сосредоточилась на группе «Горацио», которая должна была вот-вот войти в зону досягаемости четырнадцатидюймовых установок. Катера восьмой эскадрильи, завершившие налет, по большей части игнорировались. Лазеры линкоров больше интересовали ракеты.
Слабая помощь, но, все-таки, помощь. Вся, которую могла оказать третья эскадрилья.
– Пятнадцать... Тринадцать. Огонь по моей команде... Десять. Лазеры – огонь! Ничего! Черт! Ничего. Из чего сделаны эти корабли? Из железного льда?
– Возможно, – откликнулась Хизер. – Чандра, давай выясним.
– А что еще делать? – ответила та, словно ее пригласили прогуляться по богатому торговому центру.
– Думаешь, пяти тысяч хватит? – поинтересовалась Хизер настолько небрежно, словно обсуждала цену на платье.
– Сейчас. Нелли, посчитай. Прикинь, предположим, пять метров брони против наших двух импульсных лазеров в непосредственной близости. И еще двух попаданий рядом.
– Можно прожечь четыре метра, но не пять, – сказала Нелли.
– Можно подойти ближе. Эй, народ, отправляйте очередные открытки.