Северин чиркнул спичкой о плиту и наклонился, чтобы зажечь спиртовую паяльную лампу с перфорированным соплом, затем стал осторожно поворачивать ручку, пока из сопла не вырвалось шипящее непрерывное пламя. Сжимая лампу в одной руке, он направил огонь на замазанный пастой для пайки шов, удерживая пламя в таком положении, пока паста не расплавилась и не начала пузыриться.
– А теперь самое интересное! – он бросил на Кассандру лукавый взгляд и усмехнулся. – Хотите помочь?
– Да, – ответила она с готовностью.
– Видите вон тот тонкий металлический прут припоя на полу? Да, верно. Возьмите его за один конец. Вы будете наплавлять валик вокруг шва, чтобы его запечатать.
– Наплавлять валик?
– Проведите линию кончиком прута. Начните с противоположной стороны от того места, куда я направляю пламя.
Пока Северин подносил пламя к трубе, Кассандра обводила место соединения двух деталей кончиком припоя. Металл мгновенно плавился и растекался. «Действительно увлекательно!» Наблюдая за тем, как припой, обволакивая, аккуратно запечатывает шов, она испытывала какое-то до той поры незнакомое ей чувство удовлетворения.
– Идеально, – одобрительно заметил Северин.
– Что еще нужно спаять? – спросила она, и он рассмеялся, увидев ее рвение.
– Другой конец трубы.
Вместе они, всецело сосредоточившись на задаче, припаяли медную трубу к другой трубе, выходившей из стены. Они стояли на коленях немного ближе друг к другу, чем было допустимо, но Северин вел себя как джентльмен. По правде говоря, его поведение было куда почтительнее и любезнее, чем у большинства знатных лордов, с которыми ей довелось познакомиться во время лондонского сезона.
– Очень любопытно, – проговорила Кассандра, глядя, как расплавленный припой бежит по шву, хотя должен стекать вниз. – Он бросает вызов силе тяжести. То же самое происходит, когда жидкость поднимается по волоскам рисовальной кисточки, когда я погружаю ее в воду.
– Вы очень сообразительны, – с улыбкой проговорил Том. – Причина в обоих случаях одна и та же. Капиллярный эффект – так называется это явление. В очень узком пространстве, таком как шов между трубой и деталью соединения, частицы припоя настолько сильно притягиваются к меди, что поднимаются по поверхности вверх.
Кассандра засияла от похвалы:
– Меня так никто никогда не называл. Обычно так говорят о Пандоре.
– А что говорят о вас?
Она издала самоуничижительный смешок:
– Ну, обычно восхищаются моей внешностью.
Северин некоторое время молчал, потом заметил хрипловатым голосом:
– Внешность далеко не единственное ваше достоинство.
Кассандру затопила волна удовольствия, по всему телу разлился жар. Она заставила себя сосредоточиться на пайке, радуясь, что у нее не дрожат руки, хотя сердце колотилось и замирало.
Завершив работу, Северин погасил пламя в паяльной лампе и забрал у Кассандры металлический прут, избегая смотреть ей в глаза.
– Прошу прощения за свое необдуманное предложение. Это было слишком… самонадеянно. Глупо. С тех пор я уже увидел множество других причин, которые подтверждают правильность моего выбора, и красота далеко не самая главная.
Кассандра уставилась на него в изумлении.
Влажный воздух в помещении был буквально пропитан его запахами. Она вдруг остро ощутила смоляной аромат канифольного мыла, резковатый – накрахмаленной рубашки на вспотевшем теле и горьковато-дымный – одеколона. Все эти ароматы странным образом притягивали, кружили голову. Ей хотелось наклониться к нему поближе и сделать глубокий вдох.
Как жаль, что его сердце сковано льдом! Как жаль, что она не сможет быть счастлива, если согласится жить в бешеном темпе его жестокого мира! Ну почему именно Том Северин оказался самым привлекательным и неотразимым из всех мужчин, которых ей когда-либо приходилось встречать?
Стук посуды на кухонном столе вернул ее к реальности. Кассандра моргнула и отвела взгляд, пытаясь придумать, как смягчить напряжение между ними, потом сказала:
– Мы скоро возвращаемся в Лондон. Если вы нанесете нам визит, я позабочусь, чтобы вас пригласили на ужин, и мы сможем обсудить книгу.
– Что, если она станет яблоком раздора между нами?
Кассандра рассмеялась и посоветовала:
– Никогда не спорьте с Рейвенелами! Мы не знаем, когда следует остановиться.
– Меня уже оповестили об этом, – рассмеялся Том. – Вам больше нравится, когда с вами во всем соглашаются?
– Нет, это слишком скучно. Оставайтесь таким, какой вы есть, каким нравитесь мне.
Выражение лица Северина стало непроницаемым, как будто Кассандра изъяснялась на иностранном языке, которого он не знал. Ее слова прозвучали слишком прямолинейно, но, возможно, они просто сорвались у нее с языка? Тем не менее она его смутила.