— Матерь божья! — пробормотал он. — Что с ними такое?
Столь скорый переход от колкостей к искреннему сочувствию вызвал у Алексы единственно возможную реакцию. Взглянув на луну, она поняла — ореол вокруг нее появился из-за слез, набежавших ей на глаза.
— Туфли… — сдерживая слезы, пояснила она.
Сантос скользнул недоверчивым взглядом по ее лицу.
— Ваши туфли сотворили с ногами это?
Смахнув слезы, Алекса наклонилась посмотреть сама. Повреждения оказались куда более значительнее, чем она предполагала. В некоторых местах на коже отчетливо отпечатались кровавые следы от кожаных ремешков.
— Не думала, что они так плохи.
Но Сантос не слушал. Пошарив под скамьей, он достал провинившиеся туфли, глядя на них с мрачным осуждением. Обувь в его руках казалась особенно изящной. Трудно было поверить, что эти произведения дизайнерского искусства способны нанести такой вред нежным женским ножкам.
— Какого дьявола вы нацепили на себя подобные орудия пытки? Должны же вы были сознавать, что они вас изуродуют.
— Во время примерки мне было в них удобно. Я просто не привыкла к высоким каблукам. Да и ремешки оказались слишком тугими.
Если честно, она не планировала ходить в этих туфлях долго. Но события дня не позволили ей вернуться в гостиницу и переобуться в другую, более удобную обувь.
Сантос продолжал хмуриться, глядя на туфли.
— Вы и танцевали со мной…
— Танцевала. Но…
К чему этот разговор? — недоумевала Алекса.
— Вы танцевали со мной в этих проклятых туфлях. Стоптали ноги в кровь…
— Я…
Я не заметила, хотела ответить она и сказала бы чистую правду. В те мгновения ей казалось, что она ступает по облакам, и любые неприятные ощущения в ногах меркли по сравнению с восторгом, который она испытывала. Но признаться в этом означало бы угодить прямиком в ловушку.
— Тогда они не жали. Только когда я вышла на улицу… Вероятно, от ходьбы по траве…
Сантос не поверил ей, о чем красноречиво свидетельствовало скептическое выражение его лица.
— Идите сюда, — сказал он, протянув к ней руки.
Видя колебания Алексы, он сердито пробормотал сквозь зубы что-то неразборчивое и склонился к ней, закрывая собой луну.
Что вы задумали? Алекса собиралась озвучить свой вопрос, но слова застряли у нее в горле. Сантос наклонился еще ниже, подсунул руки под нее и поднял ее со скамьи, прижав к груди. Его руки стальными лентами сошлись под ней, удерживая ее вес с поразительной легкостью.
— Что вы делаете?
Наконец она смогла произнести эти слова вслух. Алекса чувствовала шок и смущение, а также тепло, распространяющееся по ее телу от его прикосновений.
— Собираюсь отнести вас в дом.
Сантос явно удивился подобному вопросу. Неужели не очевидно, что я делаю? — говорил его взгляд.
— Идти вы не можете, следовательно, это лучший способ доставить вас внутрь, пока вы еще больше себе не навредили.
— Но…
— Молчите! — Резкий тон его голоса свидетельствовал о том, что спорить бесполезно. — Будет так, как я говорю, и никаких возражений.
Алексе пришлось приложить изрядные усилия, чтобы собраться с мыслями, находясь в непосредственной близости от мускулистого тела Сантоса. Он нес ее легко, словно она была пушинкой. Щека Алексы была прижата к его груди. Под ухом раздавался мерный стук его сердца, и ее собственное сердце стучало в унисон. После такого длинного и трудного дня Алексу подмывало уронить голову на грудь Сантосу, закрыть глаза и обо всем забыть. Но чувство самосохранения не позволяло расслабиться. В словах и поступках Сантоса было что-то, что ее настораживало. И, прежде чем расслабляться, надо понять, что именно…
— Ну вот…
После темноты свет внутри здания слепил. Алекса спрятала лицо на груди своего спасителя. Лишь некоторое время спустя Алекса заметила, что Сантос несет ее наверх.
— Так, погодите минутку…
Он уже открывал дверь, когда она попыталась вырваться из его объятий.
— Что вы собираетесь сделать?
— Оказать первую помощь вашим ногам. — Голос Сантоса был наполнен иронией. — Надо промыть раны и…
— В спальне?
Она снова попыталась освободиться, но тщетно. Через мгновение Сантос усадил ее на мягкую поверхность широкой кровати.
— Мне нужна вода и бинты — все это есть в спальне, — терпеливо разъяснил он. — Может также потребоваться пластырь. Кроме того… — Широким жестом он обвел комнату. — Уверяю вас, это не моя спальня!
Алекса огляделась по сторонам. Комната была выдержана в розовых тонах. Повсюду рюшечки, оборочки… На мужскую спальню уж точно не похоже.