Сердце колотилось; она старалась делать вид, что не слушает. Когда один из прибывших, окруженный солдатами, сказал по-испански: «Президент будет благодарен за ваш вклад, сеньоры», она горячо поблагодарила Бога за то, что в свое время по настоянию отца выучила испанский.
На солдатах была мексиканская форма: красно-синяя, на боку кортике серебряной рукояткой. Переговорами руководил Каттер, и мексиканцы находили его хитрым торговцем. Несколько раз один из них раздраженно вставал, но каждый раз компаньоны успокаивали его.
Из слов, которыми перебрасывались собеседники, Уитни поняла, что золото, которое украл Каттер, предназначено мексиканскому правительству в качестве платы за провизию, оружие и провиант. Она удивлялась, кому может понадобиться такое количество всего, пока из разговора не узнала, что это для индейцев, живущих семьями в резервации Сан-Карлос.
— Вы понимаете, сеньор, что мы не можем вредить собственному правительству, — заметил капитан Лопес. — Покупать ружья для врагов не входит в наши задачи.
— А ваша политика — уходить от большой партии золота ради мелкого успеха в переговорах? — парировал Каттер.
Капитан нахмурился.
— Я полагаю, президент Гонсалес одобрил бы эту сделку, если мы при этом не снабдим оружием изменников-апачей, — сказал Лопес. — Это только продлило бы конфликт и принесло много несчастий всем, кто в него вовлечен.
Твердое лицо Каттера не изменило выражения, в глазах ничего нельзя было прочесть, он не сдвинулся с позиции, которую занял в этих переговорах. Они примут его требования, потому что это им выгодно. Очень похоже на мексиканцев — выдавливать из человека последнюю каплю крови, но он понимал, что в этом отношении они не отличаются от большинства людей. Теджас его предупреждал, что они отличные мастера бартера.
Скорее, торговцы лошадьми, мысленно поправил друга Каттер; его взгляд оставался холодным и непреклонным.
— Не так мы глупы, чтобы просить у вас ружья для ваших врагов, капитан. — Ложь прозвучала уверенно. — Мы только желаем помочь несчастным людям, которые вынуждены жить на бесплодной земле Сан-Карлоса. Конечно, ружья можно купить и в другом месте.
— Ax, — вздохнул Лопес и бросил взгляд на компаньонов, показывая, что он не прочь признать за правду откровенную ложь Каттера. Компаньоны слегка покачали головами, и он сделал еще одну попытку поторговаться. — Полагаю, мы можем дать вам большую часть того, что перечислено в вашем списке, кроме, пожалуй, ружей и патронов. Это может нарушить договор, который мы подписали с Соединенными Штатами, и…
— Или все, или ничего, — резко сказал Каттер; он вдруг почувствовал, что устал притворяться. Он не отрывал взгляда от Лопеса, и тот вдруг покраснел и снова оглянулся на мужчину в касторовой шляпе.
Они ненадолго сомкнули головы, о чем-то неслышно поговорили, и Лопес выпрямился.
— Поскольку вы не будете использовать оружие против нашей страны, мы согласны, сеньор Каттер. Вы провернули тяжелую сделку, но мы согласны.
— Провиант у вас близко?
Лопес кивнул и встал.
— Мы встретимся с вами в двухдневный срок, сеньор Каттер, в деревне Рио-Бланко, это день пути от границы. Вы ее знаете?
Каттер без усилий, гибким движением поднялся и кивнул:
— Мы там будем.
Уитни почувствовала толчок в сердце. Деревня. Они возьмут ее с собой? А что, если там их ждут солдаты? Но если можно за два дня съездить в Мексику и обратно, значит, они почти что на границе, сообразила она. Если Каттер возьмет ее с собой в Мексику, она может уже никогда не вернуться, и никто о ней не услышит. Мало ли людей исчезают бесследно. Она решительно не желает оказаться следующим пропавшим без вести!
Взгляд Каттера скользнул в ее сторону, и Уитни быстро опустила глаза на руки, сложенные на коленях. Он не должен знать, что она что-то понимает. Она воспользуется первой же возможностью и сбежит…
Но к ее разочарованию, Каттер не имел намерения брать ее с собой. Он не хотел, чтобы Уитни, если что-то пойдет не так, оказалась в постели какого-нибудь мексиканского офицера. А еще он не слишком доверял режиму президента Гонсалеса — тот уже держался на волоске. Порфирио Диас снова возьмет власть в свои руки, это только вопрос времени, и Каттер не хотел оказаться между враждующими группами. Мексиканская революция находилась на такой стадии, что не знаешь, к кому примкнуть.
Так что Каттер решил оставить Уитни на попечение Теджаса. Он полностью пренебрег ее вспышкой ярости, когда ей об этом сообщили. Несмотря на попытки Теджаса удержать ее, она вырвалась и побежала искать Каттера.
— Я не желаю, чтобы меня отсылали в какой-то городишко, чтобы никто обо мне больше не услышал! — накинулась она на Каттера, не очень-то понимая, что ее так разозлило. В конце концов, если Каттера не будет, она может убедить Теджаса отпустить ее на свободу. С чего так злиться на вождя разбойников?
Каттер тоже удивился. Заткнув большие пальцы за пояс набедренной повязки, охватывавшей тонкую талию, он с улыбкой сказал:
— Я думал, ты будешь рада избавиться от меня.
— О, ты не представляешь себе, как я буду рада избавиться от тебя! Надеюсь, ты никогда не вернешься.
Каттер дал улыбке угаснуть и мягко сказал:
— Твое желание исполнится, если Лопес нас обманет. — Длинными пальцами он взял ее за подбородок и неожиданно ласковым голосом спросил:
— Ты будешь скучать по мне, дорогая?
— Как по нарыву!
Каттер опустил руку и сказал:
— И это теперь, когда я подумал, что у тебя начинает появляться чувство ко мне, кошечка-тигрица.
Легкое подшучивание смягчило ее гнев, и Уитни пробурчала:
— Почему ты не сказал, что хочешь помочь голодающим какой-то резервации? Я бы поняла, я даже могла бы помочь. У моего отца много денег.
В зеленых глазах заплясали насмешливые искры, он посмотрел на нее почти благожелательно. Она была так искренна, что Каттер готов был поверить.
— Вот как? Могу предположить: ты бы купила им город на папины денежки. Все не так просто, дорогая Уитни. И если говорить начистоту, не весь провиант предназначен для резервации Сан-Карлос.
— Но ведь это опасно? Ты сказал… Теджас сказал, — поправилась она, не желая выдавать свое знание испанского, — что ты пошлешь провиант в резервацию людям, которым нечего есть.
— Да. — Каттер развеселился. — Значит ли это, что на тебя произвело впечатление благородство моих намерений, дорогая Уитни? Что моя филантропия сразила тебя, и ты забеспокоилась о моей безопасности?
— Иди к черту! — крикнула она, отбрасывая с глаз волосы. — Я не знаю, чему верить про тебя, Каттер. То ты чистый апачи, свирепый, недалекий и жестокий, то ты говоришь на прекрасном английском языке и рассуждаешь о вещах, которые может знать только образованный человек. Я совсем тебя не понимаю!
— В этом мы равны. — Его голос опять был плавный, безразличный и холодный. — Я нравлюсь тебе, когда напоминаю Робин Гуда, но если я признаю, что у меня в душе кроется не только благородство, тут же становлюсь злодеем. Думаю, когда все закончится и ты нам больше будешь не нужна, я буду чертовски рад от тебя избавиться. — Он кивнул Теджасу. — Забери ее от меня ради ее же блага.
— Ты не должна его провоцировать, — сказал Теджас, когда Каттер ушел, а она готова была кричать.
— Не провоцировать его? А что бы ты сказал, если бы это тебя похитили, протащили по всем кактусам Аризоны и постоянно на тебя нападали… — Она осеклась, боясь сказать лишнее.
Рассудительно, спокойно, чтобы разрядить истерический накал, который он расслышал в дрожащем голосе Уитни, Теджас сказал:
— Согласен, тебя похитили, но я не замечал царапин от кактуса у тебя на спине, а что касается нападений…
— Ты ничего не сделал, чтобы их прекратить! — выпалила она, и он удивленно поднял брови.