Ей поневоле пришлось открыть глаза. Она прищурилась, пытаясь повнимательнее рассмотреть темную фигуру вошедшего. Это был тот самый мандарин, но теперь еще более суровый. На нем была темная одежда — широкие штаны, свободный, расшитый узорами жакет, а под ним туника. Так же, как и жакет, она была украшена вышивкой. Анна знала, кто этот человек. Она слишком хорошо запомнила его лицо, потому что он часто являлся к ней во время ночных кошмаров. Однако она и представить себе не могла, что ее страшные сны когда-нибудь станут явью. Именно императорский палач оказался тем человеком, который хотел убить ее. Ей был хорошо знаком взгляд этих черных проницательных глаз и его длинные тонкие пальцы. Вот уже три месяца, начиная с той самой ночи, когда он казнил губернатора Ваня, этот человек постоянно приходил к ней во сне.
Однако при нем сейчас не было его любимого оружия — двух длинных ножей с рукоятками из оленьего рога, которые он всегда привязывал к своему поясу. Что ж, судя по всему, он не собирается убивать ее прямо сейчас.
Анна облегченно вздохнула и расслабилась. Она действительно была благодарна этому человеку за то, что он позволил ей пожить еще немного. Страх постепенно ослабел, и ее снова охватило сильное желание. Это казалось невообразимым — испытывать страсть к мужчине, который собирается ее убить. И все же, несмотря на это, Анна все время вспоминала его жгучие ласки и представляла, как она занимается с ним любовью. Медленно, наслаждаясь каждым мгновением.
Палач не произнес ни слова. Он просто стоял, уперев руки в бока и широко расставив ноги, и смотрел на нее. Затем он раздраженно выругался и засунул руку под рубашку. Анна застыла от напряжения, понимая, что этот жест не предвещает ничего хорошего. Она знала, что мужчины имеют обыкновение прятать под одеждой пистолет. Однако не успела она и глазом моргнуть, как он вытащил деревянный футляр. Этот футляр был не из бамбука, а из полированного красного дерева. Пренебрежительно фыркнув, палач быстро открыл его и вытащил очки в тонкой золотой оправе. Он аккуратно надел их, привычным движением закрепил тонкие дужки за ушами, а футляр положил во внутренний карман.
Только после этого он пристально посмотрел на нее и скривился от отвращения.
— От тебя ужасно воняет! — недовольно воскликнул он.
— Вы — жестокий человек! — запальчиво крикнула Анна и тут же пожалела о том, что не сдержалась.
Казалось, палача удивили ее слова, и он отступил назад.
— Пленники должны хранить молчание! — грозно прорычал он по-китайски и дважды хлопнул в ладоши.
Шелковый гобелен, закрывавший вход, поднялся, и в комнату быстро вошли слуги. Один из них нес кресло, а другой — небольшой столик. Потом появился еще один слуга. Он держал в руках свиток и письменные принадлежности. Слуги ловко расставили все по местам, низко поклонились и вышли из комнаты. Остался только один слуга. Этого высокого парня она уже видела. Именно он бросился к своему господину, не дав ему убить ее там, возле канала.
Слуга развернул свиток и, стоя рядом с палачом, почтительно молчал, наблюдая, как его хозяин быстрой и уверенной рукой пишет иероглифы. Анна, словно зачарованная, тоже не сводила с него глаз. У этого человека, убийцы, императорского палача, были на удивление изящные руки с длинными и тонкими пальцами. Даже не видя того, что он писал на бумаге, она понимала, что это, вне всякого сомнения, похоже на произведение искусства. Этот человек — не жестокий убийца. Он — поэт, который убивает людей. Столь неожиданное единство противоположностей вызвало у нее чувство восхищения. Как же это чудесно, что палач, который свершит над ней казнь, так красив!
Даже не взглянув в ее сторону, он обратился к ней по-английски, попросив назвать свое имя.
Она не ответила. Какой смысл называть имя, если ее все равно убьют? Она решила напоследок доставить себе небольшое удовольствие и позлить надменного мандарина.
Палач поднял голову и бросил на нее нетерпеливый взгляд. Его брови сурово сдвинулись на переносице.
— Назови свое имя! — сердито крикнул он.
Анна гордо вскинула подбородок, но не проронила ни слова. Однако не успела она насладиться своим триумфом, как к ней подбежал слуга и резко ударил ее тыльной стороной ладони.