Возвращаться к родным с пустыми руками было тяжело. Солнце, как назло, радостно светило в нестерпимо голубом небе. Страх, стыд и безысходность давили на плечи, заставляя смотреть вниз, на зонтик, беспомощно болтавшийся на длинном шнурке.
Не буду я его открывать. Солнечный удар — ничто, по сравнению с тем, что уже произошло…
Что? Что я им скажу? Как посмотрю в глаза?
Я остановилась. Заставила себя сделать глубокий вдох. Вытерла слезы. Открыла зонтик. И, подставив лицо теплому летнему ветру, зашагала к дому.
«Мы еще повоюем, мистер Элвуд! Так просто вы от меня не отделаетесь…».
Я поймала кеб и поехала в город. Страшно подумать, столько денег я извела на поездки сюда. Могли бы купить Люку новые ботинки — старые вон уже жмут. Но мальчик не жаловался. После смерти мамы он превратился в тень — все ходил за мной, как хвостик. Цеплялся за юбку. Мы пережили это горе вместе и стали друзьями. Сегодня я должна была принести первую зарплату, у нас были бы средства, чтобы снять в пансионе комнату на первое время. А что теперь? Пытаясь сообразить, что делать, я нервно кусала губы и остановилась только тогда, когда крошечная алая капелька упала на белое кружево зонтика от солнца.
Первое, что я увидела, вернувшись домой, — были стоящие возле стены дорожные сундуки.
Уже собрались…
— Изабель, ты сегодня рано, — бабушка озабоченно посмотрела на меня. Я присела на стул и опустила глаза.
— Прости бабуля, денег сегодня не будет — прошептала я, теребя в руках потрепанные перчатки.
— О… Дорогая, — миссис Мэрион Лавуан не смогла скрыть огорченный вздох, но тут же взяла себя в руки и улыбнулась. — Не беда. В пансионе мадам Жубер обещали не брать задаток. До конца месяца потерпят. А сейчас пойдем, тебе надо поесть.
— Ты не поняла. Денег не будет. Совсем… — и я рассказала бабушке все, что сегодня узнала.
Лорд Брендон де Клермон, граф Арундел скоропостижно скончался в собственной постели сегодня ночью. Его бездыханное тело нашла горничная. Молодой, пышущий здоровьем мужчина умер во сне. Были вызваны необходимые службы, в том числе и полиция, однако никаких следов насильственной смерти не обнаружили.
Это, конечно, не мое дело, но смерть очень странная. Смерти богатых молодых людей, а лорд Арундел был не просто молод, он был очень и очень богат. Так вот — скоропостижные смерти молодых, здоровых и богатых людей странные — все до единой. Впрочем, равно как и смерти очень богатых и не очень молодых, но с ними все-таки как-то проще.
Или нет?
— Придется переходить к запасному плану, — прервав мои мысли, бабушка решительно встала и направилась в свою комнату.
— А у нас… был такой план? — прокричала я ей вслед, — Что-то не припомню!
— Конечно, был, — донеслось до меня.
Я вынула шпильки, державшие шляпку, и бережно положила ее на стол. Затем вынула те, что держали прическу, и с облегчением замотала головой, чувствуя спасительную легкость.
Жаль, что от тяжелых мыслей этот трюк, увы, не спасает…
— Изабель, ты купила мне пряников?
Я обернулась.
— Люк…
Белокурый мальчик был похож на ангела. Бабуля не давала обстричь роскошные кудри, из-за чего его часто путали с девочкой. Люк злился, и однажды, достав из комода шкатулку с рукоделием, вынул ножницы и обрезал их сам.
Как же мы тогда перепугались! Думали — лишай. И только когда Люк понял, что его заберут в госпиталь, обреют и запретят видеться с нами — мальчик признался во всем. Даже принес доказательства — льняные кудри, которые с тех пор бережно хранятся бабушкой в той самой шкатулке…
Но в целом, Люк был хороший мальчик. Племянник таскал с улицы брошенных котят — выхаживал, кормил, а потом сажал в корзинку и ходил по соседям — уговаривал взять. Большинство таких приемышей удавалось сбыть с рук, но один из них — уродливый, пострадавший в схватках с уличными собаками, одноухий рыжий проказник Фокс, остался с нами. Желающих взять этого монстра так и не нашлось.
— Прости, милый, но я сегодня с пустыми руками.
— Опять денежек нет? — грустно спросил племянник, — Когда вырасту я, пойду работать на фабрику и куплю тебе целый фунт шоколадных конфет! И печенья с изюмом.
— Мой хороший, — привлекла я малыша к себе. — Непутевая у тебя тетка…
Вскоре вернулась бабушка. Некогда светло-каштановые (как у меня), а ныне обильно тронутые сединой волосы уложены в высокую прическу, губы подкрашены, на веки приклеены шелковые длинные ресницы. Она расправила юбки, модного эдак… лет двадцать назад платья, и лучезарно улыбнулась.