— Похоже, ее прямота задела и тебя, мой друг?
Поняв, что полководец вовсе не гневается, а пребывает в отличном расположении духа, Дрого окончательно успокоился и даже сумел улыбнуться:
— Вы правы, милорд, задела, и довольно сильно, но я намерен усмирить эту особу.
— Приглядывай за ней внимательнее, — посоветовал Вильгельм; и улыбка его погасла. — Она не должна сбежать, пока в Лондоне не преклонит передо мной колена, раз уж об этом зашла речь. Но, повторяю, будь осторожен: даже слабая девушка может оказаться сильным врагом, а такая красивая опасна вдвойне.
— Страсть не ослепит меня, ваша светлость.
— Прекрасно. А теперь пусть ваши люди возьмут себе часть того, что вы привезли, а остальное присоедините к общим запасам.
Дрого почтительно поклонился Вильгельму, а когда тот скрылся в толпе, с удивлением поймал себя на мысли, что ни разу не подумал об этой строптивой девице как о враге. Лучше бы Вильгельм ни о чем его не предупреждал — так бы она и оставалась простой девушкой из маленького городка у моря, которая иногда навещала старую лесную ведьму, а теперь волею судьбы стала его пленницей…
Дрого бросил на Иду испытующий взгляд: нет, пожалуй, не следует быть таким наивным, ведь она из народа, с которым его страна ведет войну. Они вторглись на ее родную землю, хозяйничают в ее городе, и наверняка в грядущих сражениях убьют немало воинов-саксов. Естественно, она не сможет оставаться безучастной, хоть и примирилась с неизбежным, так что Вильгельм был абсолютно прав: надо держать ухо востро. Какими бы пленительными ни были ее красивые глаза, нельзя забывать о долге: он несет ответственность за жизнь своих солдат.
Дрого обернулся и присвистнул: ожидаемые неприятности уже начались — вокруг повозки сгрудилось около дюжины мужчин, и каждый пытался заговорить с девушкой. Она сидела как изваяние, не издавая ни звука, и лишь грозно сверкала глазами на окруживших ее солдат неприятеля. Яростно работая локтями, Дрого протиснулся сквозь толпу непрошеных поклонников своей пленницы, по их недовольному ворчанию и откровенно недружелюбным взглядам понял, что девушка может стать причиной зависти и неприязни к нему других солдат. Более того, теперь ему придется все время быть начеку и следить, чтобы кто-нибудь из них не попытался ее похитить. Пробравшись наконец к повозке, Дрого собственнически положил руку девушке на плечо, давая тем самым понять, что это его собственность. Ответом ему были возмущенные возгласы и злобные взгляды, в которых ясно читалось, что кое-кто готов оспорить его права — на кулаках или мечах, — но когда Дрого угрожающе подался вперед, солдаты, бормоча проклятия, все же расступились и нехотя начали расходиться.
— Да, прав был Вильгельм: с тобой и правда хлопот не оберешься, — проговорил он, хмуро повернувшись к пленнице, которая как ни в че не бывало поглаживала одну из своих собак. — Из-за тебя и в собственном лагере врагов наживешь. А может, ты сама враг.
Ида постаралась сохранить бесстрастное выражение лица, хотя и напряглась — уж очень хотелось немедленно возразить норманну. Разумеется, он ее враг, но она вовсе не собирается строить козни или исподтишка ему вредить: уж если бороться, то в открытую. Ида понимала: если даже высказать норманну все, что она думает на его родном языке, он все равно не поверит, как бы красноречивы ни были ее слова…
Повернув голову, она перехватила его взгляд и поежилась: в его глазах не только читалась подозрительность, но и угадывалось желание! Может, не столь плотоядное, как на лицах других солдат, не вызывавшее страха, что было странно. Еще больше поразило Иду, что этот взгляд не только ее не испугал, а, наоборот, вызвал в ее теле какой-то отклик.
Похоже, они действительно предназначены друг для друга, иначе как объяснить, что ее тянет к человеку, которого, казалось бы, она должна ненавидеть всей душой. Ида была не из тех, кто влюбляется с первого взгляда, но если уж ее привлек вражеский солдат, то предсказанию старой Эдит можно поверить безоговорочно. Жаль только, что норманну ничего об этом не известно и в глазах у него пока лишь похоть. Иде уготована судьбой вовсе не роль девицы для утех, которые сопровождают солдатские обозы: пророчество Эдит обещало много больше, — но сколько времени пройдет, прежде чем оно сбудется?
Тут внимание Иды привлекла группа норманнов, гнавших по дороге овец, и невольно выругалась, она с досадой пробурчала себе под нос:
— Где они могли их взять?
Дрого заметил, что его пленница недовольна, и пояснил:
— Нам нужно кормить людей.
Чтобы она поняла, он показал пальцем на овец, а за тем похлопал себя по животу, изобразив на лице довольство.