— Не забывай: ты всего лишь пленница, — сурово предупредил Дрого, досадуя, что девушка его не понимает. — Теперь у тебя не может быть личной собственности.
— Шкатулка принадлежит только мне. Мне одной. Здесь нет для тебя ничего ценного. Это был последний дар моей наставницы Эдит, и я никому не позволю завладеть этой шкатулкой.
Единственное, что Дрого разобрал в горячей речи девушки, — это имя старухи. По-видимому, та оставила девушке наследство, а право на наследство следует уважать. Ладно, он найдет какой-нибудь другой способ продемонстрировать этой строптивице свою власть над ней.
— Пойдем, — приказал Дрого и взял пленницу за руку, чтобы отвести в тот дом, который его отряд занял сегодня утром.
Девушка едва поспевала за высоченным норманном: каждый его огромный шаг заставлял ее делать несколько быстрых шажков, — и ей приходилось почти бежать; к тому же он держал ее мертвой хваткой, так что вырваться и передохнуть не было никакой возможности. Спотыкаясь и проклиная про себя этого здоровенного Дрого, Ида волей-неволей тащилась за ним, с горечью сознавая, что, если он решит проявить свою власть жестче, ей придется туго. В следующее мгновение все эти мысли разом вылетели у Иды из головы, и, пораженная, она остановилась, не обратив внимания на боль в руке от столь резкого рывка: норманн вел ее к дому, который до сегодняшнего утра принадлежал ее семье! Человек, который взял ее в плен, который стал причиной смерти старой Эдит, выбрал для себя ее родной дом. «Если судьба действительно существует, — подумала девушка, — то она сыграла со мной скверную шутку…»
Глава 5
Как только Ида переступила порог, ей сразу бросился в глаза беспорядок: похоже, ее родные покидали город в большой спешке. В доме хранилось немало ценностей — оловянная посуда, серебряные блюда. Господи, взмолилась про себя Ида, хоть бы матери удалось спрятать самое ценное куда-нибудь подальше: потом, когда определится судьба Англии, все это понадобится.
— Иво, забери из телеги припасы, — приказал кому-то Дрого.
Ида оглянулась и увидела высокого смуглого мужчину, а рядом с ним — худенькую темноволосую девушку. Когда та проходила мимо, Ида быстро схватила ее за руку, будто хотела о чем-то предупредить, но Иво заметил и в недоумении остановился. Дрого увидел, с какой злобой он уставился на пленницу и, приобняв слугу за плечо, мягко произнес:
— Эта женщина из саксов, и никакого вреда твоей подруге не причинит, клянусь тебе. Kpoме того, думаю, будет разумнее пока что не выпускать твою Мэй из дома.
Иво кивнул и, бросив недовольный мрачный взгляд на девицу Дрого, вышел. Ида с облегчением вздохнула и повернулась к девушке:
— Твое имя Мэй?
— Да, — еле слышно ответила та.
— А я Ида. В твоих ушах кольца — ты была рабыней? Кто твой хозяин?
— Элдрид, сын Хекона.
— Бедная девочка! — вырвалось у Иды, поскольку ей хорошо было известно это семейство: никто так жестоко не обращался со своими рабами, как они. — Я вижу, тебя часто били.
— Да, потому что я плакала, после того как Элдрид меня изнасиловал, а потом за это меня била его жена.
— Чтоб он сгорел в аду! Сами сбежали, а тебя бросили?
— Нет. Когда увидели норманнов, они начали собираться, но от жадности никак не могли остановиться и бежать не успели. Пришли норманны, начали грабить их имущество, жена Элдрида не сдержалась и пырнула одного из них ножом, — и солдаты убили всю семью.
— А где была в это время ты?
— Я пряталась в фургоне, но скоро они нашли и меня, хотели изнасиловать, но Иво не дал: всех раскидал, кого-то покалечил.
— Да-а… повезло тебе. Но ты сама-то хочешь жить при нем? — осторожно спросила Ида. Она понимала, что находится сейчас почти в таком же положении, как и эта девушка, но, если та чувствует себя несчастной, можно было бы попытаться что-нибудь предпринять, чтобы помочь ей.
— Мне кажется, Иво неплохой человек, хоть и слишком туго соображает. К тому же он свободный, а это тоже хорошо. Он меня оберегает и относится ко мне с почтением. Было бы глупо оттолкнуть его или попытаться убежать. — Мэй пожала плечами, и на лице ее появилась слабая улыбка. — Пожалуй, он мне даже нравится.
Ида улыбнулась в ответ и, повинуясь внезапному порыву, поцеловала девушку в щеку. Мэй изумленно и обрадованно посмотрела на нее — бедняжке еще никогда никто не выказывал дружеских чувств.