— А что с ним не так? — устало задалась я встречным вопросом.
— Оно совершенно лишено радости! — воскликнула эльфийка и даже всплеснула длинными тоненькими ручками.
— Простите, я не умею изображать веселье.
— Изображать веселье! — эль-Лайен зацокала языком. — Изображать! — повторила она более громко, а затем обратилась к кому-то третьему — тому, кого я не видела. — В честь нее устраивают бал, а она не рада!
— Я рада, — попыталась исправить ошибку.
— Ее представляют свету как будущую королеву, а она, видите ли, не в состоянии изобразить улыбку на свое милом, хотя по мне — несколько вульгарном, личике! — продолжала беседовать сама с собой эльфийка. Терпеть не могу, когда обо мне говорят в третьем лице в моем же присутствии. — Она недовольна и несчастлива!
— Нет-нет, я довольна и счастлива, может быть, мы уже пойдем? — взмолилась я, теряя терпение.
— Не так быстро.
Эль-Лайен уверенно прошла в середину комнаты.
— Как только мы с вами спустимся, Мисс Блейн, — начала она напутствие, — первое, что вы должны сделать это… — она повернулась ко мне лицом. — Что? Я хочу знать, насколько вы готовы к сегодняшнему торжеству. Так будьте же любезны ответить на мой вопрос.
— Первым делом я должна поздороваться с гостями, — тихо выдала я свой ответ — первое, что пришло в голову. И почему меня не удивляет, что и в этот раз я оказалась неправа?
— Да, с каждым по очереди. А их будет, прошу заметить, не меньше сотни, — холодно прокомментировала эльфийка.
— Простите, я сказала глупость, — я стыдливо опустила голову.
— Это входит у вас в привычку. Нет, мисс Блейн, первым делом вы должны успокоиться и уяснить одно — все эти люди пришли исключительно ради вас. А потому вы должны вести себя так, будто любезно оказали им честь своим присутствием. Конечно, я не говорю о высокомерии и надменности. Боже упаси, если кто заподозрит вас в этом безобразии, но держаться вы должны достойно, с честью и благородством. Как будущая королева. Все эти люди, что пришли к вам сегодня — ваши будущие подданные, не забывайте об этом, а потому, прошу вас, не позволяйте себе кокетства, как впрочем, и излишней застенчивости. И улыбайтесь, мисс Блейн, улыбайтесь! Улыбка ни на секунду не должна покидать ваше лицо. Никто не должен заметить вас грустной или задумчивой, вы меня понимаете?
— Да, разумеется, но…
Я уже представляю себе картину — я, улыбающаяся, аки актриса какой-нибудь дешевой комедии, и то и дело кивающая каждому, кто перехватит мой взгляд. Как болванчик — вот как я буду выглядеть.
— Никаких но!
— И, тем не менее, — настояла я, проигнорировав строгое замечание. — Не могу ведь я улыбаться ежесекундно, не переставая.
— Коли не можете, то должны научиться, — было сказано ледяным тоном.
— Но это будет выглядеть глупо!
— Леди Блейн, ваши капризы крайне неуместны. Мне было велено научить вас манерам, помочь вам хоть немного адаптироваться к новым для вас условиям, чтобы вы, моя маленькая глупая девочка, не выставились смешной, неуклюжей провинциалкой и нескладехой. Но коль вам угодно упрямиться — извольте, только помните, что вам же хуже.
Я вздохнула. В голове начинала пульсировать боль.
— Что еще? — смиренно осведомилась. Эль-Лайен покачала головой, и, не сказав ни слова, указала рукой на дверь. Я поняла, что пора.
— Прошу вас, мисс Блейн, если вы все же решили внять моим замечаниям, извольте следовать им уже сейчас, — тихо сказала мне эльфийка, когда мы шли по длинному коридору. Мне не понадобилось переспрашивать, я и так поняла, что она имела ввиду улыбку. Вернее, ее отсутствие. Честно говоря, шла я, действительно, с кислым лицом, будто на собственные похороны.
Деваться некуда, пришлось послушно растянуть губы в слабом, неестественном подобие улыбки. Однако, судя по тому, как поджались губы моей наставницы, вытянувшись при этом в тоненькую ниточку, и в этот раз она осталась недовольна мной.
Мне не было весело ни когда мы спускались по широкой извилистой лестнице с позолоченными перилами и довольно скользкими ступенями, ни когда входили в торжественный зал, полный вынаряженных гостей, но, тем не менее, я улыбалась, как и учила меня эль-Лайен. Она слегка подтолкнула меня в спину, давая понять, что я должна идти впереди, а может быть хотела, чтобы я ускорила шаг. Последнее давалось мне не так просто — ноги едва передвигались, дрожа то ли от внезапно накатившей усталости, то ли от сильного волнения, с которым мне не удавалось справиться, как бы я ни старалась.